Моя единоличная дуэль с третьим рейхом - не частный случай. Такие дуэли, когда маленький человек один-одинешенек пытается отстоять свое "я" и свою личную честь под давлением враждебного к нему государства, ничего не зная о своих товарищах по несчастью и не надеясь, что об этом вообще когда-нибудь станет известно человечеству, происходят в Германии каждый день в течение последних шести лет. Кое-кто из дуэлянтов - люди, более склонные к геройству или к мученичеству, нежели я, - достигли больших высот: за свои убеждения они пережили концлагерь, были сожжены в блоке смертников или как-то иначе заслужили память о себе в будущей жизни. Прочие же сдались гораздо раньше и числятся теперь в резерве СА или ходят в партпредседателях своего жилого блока, ворча потихоньку. Мой случай - самый что ни на есть средний. По нему легко понять, на что человек сегодня может рассчитывать в Германии.
И, вникнув, нетрудно убедиться, что рассчитывать ему не на что. Может быть, у нас было бы больше надежды, если бы внешний мир хоть как-то реагировал на все это. Я все еще верю, что внешнему миру не безразлично, есть ли нам еще на что надеяться. И он, наверное, мог бы - нет, не избежать войны, время для этого уже упущено, - но хотя бы сократить ее года на два, на три. Ибо те немцы доброй воли, которые пытаются отстоять свой личный мир и свою личную свободу, на самом деле, не зная того, отстаивают мир и свободу во всем мире.
Поэтому мне кажется, что моя попытка привлечь внимание мира к тому, что происходит в нашей никому толком не известной Германии, имеет смысл.
Эта книга - просто повествование, без какого бы то ни было морализаторства. Но тем не менее мораль в ней есть: так же как в "Вариациях на тему Энигмы" Элгара, она без слов присутствует незаметно, но неизменно. Если вы, закрыв книгу, забудете описанные в ней перипетии и сцены, я не огорчусь. Но буду рад, если вы не забудете ту мораль, о которой я умолчал.
2
Еще до того как тоталитарное государство взялось за меня и показало, что значит изучать историю на собственной шкуре, мне довелось пережить немало впечатляющих событий, которые принято называть "историческими". Это могут сказать о себе все европейцы ныне живущих поколений, а уж немцы тем более.
Все эти исторические события, разумеется, оставили след в наших душах, как в моей, так и у моих соотечественников; того, что произошло позже, нельзя понять, не поняв произошедшего ранее.
