Искупление? Искупление грехов? Барнабас стал жнецом, потому что попал в неприятности? И тут я, впутываю его в новые. Я полагаю, спасение жизней будет отлично выглядеть в любом ангельском резюме.
— Что ты сделал? — Спросила я.
Барнабас скрестил руки и облокотился на стену.
— Я светлый жнец не по причине моральной ответственности, не потому что разгневал серафимов. Меня не волнует, что они думают.
Я слышала, как Барнабас ругался в адрес серафимов, когда мы сидели у меня на крыше и кидали камни в летучих мышей. Я очень хорошо знала, что он не высокого мнения о напыщенной элите царства ангелов, но я не могла не удивляться, что такого серафимы сделали. Полагаю, управлять вселенной очень непросто.
Все еще не смотря на меня, Барнабас оттолкнулся от стены и двинулся, чтобы встать на границе света.
Он мне ничего не скажет, чувство, которое усилилось, когда он положил руки на бедра и уставился на раскаленную парковку
— Хотя она права. Кое-что воняет хуже черных крыльев на солнце, — сказал он, едва ли не сам себе.
— Накита сказала, что у тебя камень Кайроса. Этого не может быть. Он… — Барнабас повернулся, пугая меня своим выражением лица.
— Мэдисон, я тут думал. Когда появится Рон, я попрошу его передать твое обучение кому-то другому.
Я разинула рот и почувствовала себя так, будто мне врезали в живот. Внезапно это все прояснило. Он сдается. Боже, я должно быть глупее, чем я думала. Обиженная, и не зная что еще делать, я соскользнула со стены, оцарапывая тыльную сторону ног потому что не оттолкнулась достаточно сильно. Слезы защипали глаза и, хватая велосипед, я направилась к дальнему выезду. Я направлялась домой. Рон сможет найти меня там.
— Ты куда? — Спросил Барнабас когда я закинула ногу на велосипед.
— Домой. — Будучи смертельно уставшей. Я не могу никому сказать, и сейчас меня бросают как никому не нужный Рождественский кекс. Если Барнабасу я не нужна — меня это устраивает. Но стоять здесь пока он говорит это Рону — унизительно.
— Мэдисон, это не то чтобы ты подвела меня. Я не могу учить тебя, — сказал Барнабас, его карие глаза выражали беспокойство и симпатию.
— Потому что я мертвая и глупая. Эту часть я поняла, — сказала я несчастно.
— Ты не глупая. Я не могу учить тебя из-за того, чей у тебя амулет.
В его словах было пугающее количество заботы, и я остановилась, неожиданно испугавшись. За все это время Рон так и не мог понять, что за амулет я украла.
— Амулет Кайроса? — Прошептала я, потом застыла от неожиданного покалывания между лопаток. Я застыла, мой взгляд метнулся к теням, гадая, не двинулись ли они только что резко вперед. Барнабас посмотрел мне за спину, и выражение его лица стало странной смесью облегчения и настороженности.
