Сколько ни мяукала стоя у двери на улицу кошка, предупрежденные Магомедом работники отказывались ее выпустить.
— Брысь, дура! Ты счастья своего не знаешь! — орал на кошку Ванька, а Ваха и другие сменщики, тоже смуглые молодые парни, но непонятно какой национальности, вообще не обращали на нее внимания.
— Сиди-сиди, Алмас! — противно ухмыляясь, говорил кошке Магомед. В течение дня к нему часто приходили по делам то чеченцы, то русские. Предварительно уточнив, кто за дверью, Магомед открывал ее и впускал гостей, бдительно наблюдая за Филькой. Когда в первый раз она попыталась прорваться наружу, чеченец стремительным движением залепил ей правой, здоровой ногой по морде. Филька отлетела к стене и долго потом отлеживалась в полубеспамятстве, удивляясь, как только не оторвалась у нее голова.
С непривычной и некачественной пищи кошку каждый день несло. Вначале она металась по двору, выискивая укромное место, где бы справить нужду, но на третий раз, собрав всю свою ненависть и отчаянье, Филька опорожнилась жидкой струей прямо под дверь склада, где в это время сидел, закрывшись, Магомед. "Может убьет и это будет к лучшему, — подумала несчастная пленница. — А может рассердится и выкинет меня наружу, на улицу?
Открыв дверь и, чуть не наступив на вонючую желтую лужу, Магомед озверел и долго с криками на своем языке гонялся за кошкой по двору.
— Пристрелю, сука! — наконец сказал он запыхавшись. Потом дернул головой и рассмеялся. — Нееее, Алмас, слишком это для тебя легкая смерть. Сри, сволочь, Ванька все за тобой уберет. Я тебя сломаю, будешь у меня как настоящий русский раб по струночке ходить, тварь! Эй, Ванька, бери тряпку! Иди вымой за этой паскудой!
И Ванька выбегал из павильона, матерился и, сквозь слезы, старательно отмывал плиты двора. Гигиеной он не заморачивался и рук потом не мыл. "А ну ее, эту гигиену, мы привыкшие! — объяснял он Фильке. — Ты дрищешь каждый день, а вот я сколько уж этой шаурмы переел и ничегошеньки мне нет. У нас, деревенских, желудки луженые!"
Такая вот началась невеселая жизнь.
А вечерами…
Может только вечерами и становилось полегче. Из-под двери офиса-склада начинало тянуть сладковатым дымком, а спустя некоторое время оттуда появлялся и сам Магомед. Он вытаскивал из офиса стул, садился на дворе и начинал разговаривать с кошкой. От нечего делать приходилось слушать. И было, что послушать…
*********
"…Вот ты наверное думаешь, Алмас, что я плохой. Шипишь, руку мне ободрала, насрала под дверь как последнему гаду. А давай-ка разложим все по полочкам и разберемся, хочешь?
