Скзаано - сделано: аббат тотчас запер входную вдерь и лег с голым задом на ступеньки. "Граф будет ломиться и звать меня,- думал аббат,- а я назло буду стонать погромче!"
Так и вышло - граф, не сумев открыть задний ход, вернулся к парадному крыльцу и обнаружил потерю аббата. Он недолго озирался по сторонам в недоумении - несущие из-за двери тяжкие стоны вскоре привлекли его внимание. Он узнал голос аббата и решительно толкнулся в двери, но те оказались заперты.
- Аббат! - встревоженно окликнул граф. - Что с вами?
- О! О! О! - стонал несчастный аббат Крюшон.
- Аббат! Отоприте дверь! - звал граф. - Что с вами делают?.. Держитесь! Я здесь!..
Но из дому неслись одни только стоны.
- Сейчас, аббат! Я спасу вас! - вскричал благородный граф, сообразив наконец, что над аббатом учинено какое-то чудовищное насилие.
Он всем телом ударился в дверь, но та устояла. Тогда граф
- 50 разбежался получше и всей тяжестью тела прыгнул на дверь. Та распахнулась, как вовсе не была заперта, и граф полетел в темноту. Он налетел на что-то мягкое и не очень ушибся, но все же из-за падения на какой-то миг потерял сознание. Очнувшись через миг, граф ощутил, что лежит на чем-то мягком, а вверху меж тем послышались голоса.
- Ты смотри-ка,- удивлялся кто-то,- попку ему целует!
- Любит,- ленивым шепотом отозвался другой.
- Ну, ясно, любит,- согласился первый голос,- только чего же он тогда на любови-то своей по столице ездит?
- А ему, вишь, так слаже,- со знанием дела объяснил второй. - Терзает-терзает да и помилует - дескать попка ты моя попка, хочу - казню тебя, хочу - взасос целую!
Вверху появился свет, и граф, подняв голову, увидел стоящего с лампой А Синя и его слугу. Внизу же, под лицом графа, обнаружился неприкрытый зад аббата Крюшона, в который, падая, и уткнулся так неудачно благородный граф Артуа. Аббат со стоном выговорил ему:
- Да слезьте же с меня, мерзкий граф, о нас могут подумать дурное!
Отпрянув, граф Артуа вскочил на ноги и сообщил:
- Мы тут упали в темноте...
А Синь со скверной улыбочкой мелко закивал. Не тратя время на пререкания с этим вселенским скептиком, граф Артуа накинул на обнаженный зад аббата сутану и участливо осведомился:
- Аббат, что с вами случилось? Вы не ушиблись? Почему вы не встаете?
- Я,- простонал несчастный аббат Крюшон,- я... прищемил... между ступеньками... яйцо!.. О-о!..
Так вот чем, оказывается, объяснялись его ужасные стоны! Аббата с помощью слуги вызволили из плена - плена, более прочного, нежели тот, в который попал граф, когда беседовал с императрицей в будуаре и угодил рукой в капкан. Едва поднявшись на ноги, аббат Крюшон опрометью кинулся по лестнице в свою комнату, всхлипывая и не желая выслушивать никаких извинений и объяснений графа.
