«Как же я выйду из пикирования при девяти g, если сдаю при пяти с половиной?» — думал я и решил, что слишком затягиваю это дело и что в следующий раз освобожу ручку раньше, чтобы не оставаться под давлением так долго.
Я обратил внимание на то, что по сравнению с вчерашней ночью голова моя совсем прояснилась. Я не знал, приписать ли это высоте или выходу из пике. «Либо то, либо другое, либо и то и другое вместе очень полезны с похмелья», — подумал я.
Я снова взобрался на пятнадцать тысяч футов и пошел вниз, нагоняя скорость до трехсот двадцати миль в час. На этот раз я более резко взял ручку на себя. Прежде чем я успел освободить ее, я заметил, что перескочил через шесть с полтиной и дошел до семи g. Я чувствовал, как у меня сдавливаются внутренности, я вновь терял зрение и сознание. Однако, мне помогло то, что я резче взял ручку на себя и скорее ее освободил. Поэтому я смог следить за приборами при более высоком g.
Я сдал машину для осмотра. Все было в полном порядке. Потом я снова поднялся и сделал еще два пике. Они форменным образом расплющили меня, но самолет перенес их прекрасно. Я посадил его, чтобы ночью его тщательно осмотрели.
Я чувствовал себя так, как будто меня избили. Мне казалось, что кто-то вынул мои глаза, поиграл ими и снова вставил на место. Я чуть не падал от усталости и чувствовал острую, стреляющую боль в груди. Спина у меня болела, и вечером из носа шла кровь. Меня слегка беспокоило предстоящее предприятие с девятью g.
Назавтра выдался свежий и прозрачный золотой осенний день. Небо было синее, как индиго, и чистое, как горный ручей. Один из тех дней, когда хорошо жить.
К моему удивлению, я чувствовал себя превосходно и подумал: «Должно быть, пикирующие полеты действуют укрепляюще».
Я направился к самолету, для того чтобы поднять его, довести при пикировании до критической скорости и выйти из пике с девятью g. Вчера, в последнем полете, сплющилась обшивка фюзеляжа. Резкий выход из пике при восьми с половиной g толкнул фюзеляж со скоростью в триста шестьдесят миль в час навстречу упругому воздушному потоку. Металлические крепления обшивки фюзеляжа были раздавлены так, как будто по ним прошелся паровой каток. Это повреждение не затрагивало основных частей самолета и не отражалось на его прочности. Оно могло быть исправлено в тот же день. Заодно решено было усилить и крепления.
Во время ремонта я разговаривал с офицером, который только что прилетел из Вашингтона. Я поделился с ним своим беспокойством по поводу девяти g. Он сказал, что когда берешь ручку на себя, нужно громко кричать. Это помогает. Мне показалось, что он смеется. Такое средство казалось крайне нелепым. Но он говорил серьезно. Он объяснил мне, что это напрягает мускулы живота и шеи, помогает сохранять сознание и зрение.
