Огастин отвел от нее взгляд и посмотрел в зеркало. «Мерсер» исчез из виду, но в четверти мили от них Огастин обнаружил машину, которую они наверняка не обгоняли.
— Что это там, позади? — спросил он.
Сэди встала коленями на сиденье и, повернувшись, посмотрела назад, поверх скатанной крыши.
— Ого! — воскликнула она. — Это не обычная модель, по-моему, заказная! — И, чуть не захлебываясь словами, добавила: — Похоже, сверхмощный «дюзи»… — С каким почтением было это произнесено!
«Дюзенберг»! И кузов у него прочнее, да и вообще «Биркэту» нечего с ним тягаться, и все же, решил Огастин, он им покажет! Вот это будут гонки! И Огастин поставил себе цель: сохранить расстояние между ними до поворота на Нью-Блэндфорд… Возбужденный предстоящим состязанием, Огастин нажал на газ и затянул рождественский гимн. Игла спидометра поползла вверх — за семьдесят, скорость сближала виражи, и Огастину требовалось все его мастерство, чтобы выравнять автомобиль. Восторг зажег огонь в его крови: почти год, как он не сидел за рулем столь быстроходной машины… Но на таких же крыльях летели и неизвестные. Сэди по-прежнему стояла на коленях и глядела назад. По мере того как расстояние между машинами сокращалось, нос задней машины вырастал на глазах и обрисовывался все отчетливее; «заказной» это был «дюзи» или нет, только не частный — окна его больше походили на амбразуры для пулеметов, словом, только какой-нибудь гангстер высокого полета мог пользоваться такой машиной или… Пот прошиб Сэди так, что даже брови у нее вспотели, еще прежде, чем взвыла сирена, и она выкрикнула:
— О господи! Ф-ф-фараоны!
Звук ее голоса и жуткий вой сирены, словно острие булавки, пронзили воздушный шар восторга, переполнявшего Огастина, — кровь, певшая в его жилах, застыла свинцом. Что-то из далекого детства поднялось в его душе, и он, сам того не сознавая, даже начал молиться. Он снова взглянул на приборную доску: стрелка спидометра нехотя доползла почти до восьмидесяти и остановилась на этой цифре, ибо дорога тут шла в гору, однако распаленный погоней «дюзи», невзирая на тяжесть пуленепробиваемой брони, мчался на скорости почти в девяносто миль, так что Огастину нечего было и надеяться, что он сумеет добраться до поворота на Нью-Блэндфорд!
Он уповал лишь на то, что они не станут стрелять по его шинам, пока не подъедут ближе: ведь конец погони ясен, правда, оставалась всего минута до поворота… Но вполне возможно, что не одна эта машина охотится за ними, а вдруг вот сейчас, за поворотом, он обнаружит, что дорога перегорожена грузовиком? Сердце его сжалось: он вспомнил о брате Рассела и подумал, что из-за такой ерунды можно расстаться с жизнью, а она ведь одна, — и чуть не остановил машину и не сдался… Да, наверное, так бы он и поступил, если бы вдруг не увидел задок старенького «бьюика» с Тони и с самим Расселом, подпрыгивавший впереди него на дороге.
