Юрка постучался, услышал: «Войдите!» — толкнул дверь.
В папином кабинете был ещё майор Зотов. Оба — и командир дивизиона и его заместитель,— заметив Юрку, переглянулись. Папа удивился, майор не очень, а он, Юрка, вскинув руку к пилотке и щёлкнув каблуками, как учил Шах, выговорил, отчеканивая каждое слово:
— Товарищ подполковник, разрешите обратиться?
Оба — и папа и майор Зотов — встали, приняли стойку «смирно», и лица у них теперь были серьёзными.
— Обращайтесь...
— Разрешите с Шахназаровым на почту сходить?
Папа опять взглянул на майора Зотова, спросил:
— Как, по-твоему, Павел Максимович, стоит разрешить?
— Думаю, стоит,— покивал головою майор.— Он теперь в форме, хорошо изучил строевые приёмы. Почему бы не разрешить?
Папа надел фуражку, приложил руку к виску:
— Разрешаю. Идите!
— Есть!— обрадовано козырнул Юрка, звонко щёлкнув каблуками, и выскочил из кабинета.
Не видел, что за ним наблюдали в окошко — и отец и майор Зотов,— не слышал, как подполковник Яскевич спросил заместителя:
— Признавайся, Павел Максимыч, и ты к этому руку приложил?
— Чуть-чуть. Не пропадать же парню от зелёной тоски. Собака, конечно, друг человека, но лучшими друзьями пусть у Юрки будут всё-таки люди...
Этого Юрка не видел и не слышал, он уже шагал за проходной, стараясь идти в ногу с Шахназаровым.
У крайнего из офицерских домиков играли малыши. Вернее, играть они перестали, едва заметили Юрку, и теперь все трое — и Танечка, и «товарищ Петров», и особенно Оля — глазели, ничего не понимая. Но если первые двое просто удивлялись, то Оля, казалось, даже растерялась, испугалась: то ли брат перед ней, то ли чужой мальчик, чем-то напоминающий брата.
Первым пришёл в себя «товарищ Петров». Обтерев испачканные землёй руки о свежую, но уже изрядно замусоленную до подола рубашку (трусики его желтели на цветочной клумбе), он подбежал к Юрке и попытался потрогать его за рукав.
— А ну не трожь!— отстранился тот.— Ещё чего не хватало.
— Зачем ты так?— укорил Юрку Шахназаров, подхватывая малыша на руки.— Ему ведь интересно. Правда, Витя?
Мальчик кивнул и сунул в рот грязный палец.
— Ну и некультурный же ты человечище, товарищ Петров,— возмутился Шахназаров.— Руки не мыты — пальцы в рот суёшь, барышни с тобой играют, а ты без штанов. Непорядок это, большой непорядок. Глянь — девочки какие чистенькие, аккуратненькие. Ну-ка, тащи свои трусы.
Юрка заметил в окошке маму (она тоже глядела на него удивлённо), подбежав, похвастался:
