— Смотри, я уже солдат! Мама, подай, пожалуйста, мой портфель, мы с Шахом за почтой идём.
— Это же далеко...
— Подумаешь, далеко. Ничего не далеко.
— Когда вернётесь?
— Управимся и сразу же вернёмся. У нас тут, знаешь, сколько разных дел? Скорее, мама...
И вот уже шагают они — два солдата — сперва лесной дорогой, потом — просёлком. У Шахназарова через плечо кожаная «почтарская» сумка — для газет и журналов, у Юрки в руках портфель — для писем.
Солнце палит вовсю, и в той стороне, куда они идут, деревенские избы, водонапорная башня и даже столбы высоковольтной линии, будто плавают в трепетном сизоватом мареве.
Юрке жарко, но он застёгнут на все пуговицы. По дороге навстречу им или обгоняя то и дело проносятся машины, мотоциклы, и все, кто ни едет, обращают на него, на Юрку, особое внимание. А вон, слева, близ дороги, женщины теребят лён. Одна поглядела из-под ладони, и вот уже глядят все и, ясно, удивляются: такой маленький, а уже солдат. Как тут расстегнёшься? Как тут будешь идти не в ногу с Шахназаровым?
А водонапорная башня и дома посёлка всё ближе, ближе, они уже твёрдо стоят на земле, окружённые садами и огородами; на крайнем от шоссе доме Юрка замечает вывеску: «Почта». К раскрытым настежь окнам подбегают девушки, смеются, машут руками. Юрка немного растерян, но всё-таки ему приятно, что и эти девушки видят его в военном мундире, и, наверное, тоже удивляются: такой маленький, а уже солдат.
Шах, когда они поднимаются по ступенькам, заметно волнуется, вроде бы даже краснеет. Отчего бы это? Но с порога, козырнув, громко выкрикивает:
— Доблестным работникам связи физкульт-привет!
Девушки отвечают ему наперебой, Юрку вроде бы и не замечают.
— Здравствуй, Костенька!
— По тебе тут, может, страдают, а ты где-то...
— Ой, Костенька, кого ты к нам привёл? Какой симпатичненький солдатик!..
Наконец-то!
Две девушки, шмыгнув в дверь, куда-то исчезают, остаётся одна — беленькая, круглощёкая, глаза, ну прямо Олины — синие-синие и как большие пуговицы.
— На гауптвахте сидел, да?— спрашивает она, укладывая в сумку газеты.
— Что ты, Таня! Почему именно — на гауптвахте?
— Целую неделю приходил Байков, а тебя всё нет и нет.
— Зато теперь буду ходить каждый день.
— Каждый-каждый?— уточняет Таня, повеселев.
— Конечно,— Шахназаров берёт у Юрки портфель.— Письма — сюда. Мы ведь сегодня вдвоём. Это Юра, сын командира.
— Очень приятно. Погодите, у меня тут что-то есть.— Таня роется в хозяйственной сумке и протягивает Юрке несколько карамелек.— Вот... Угощайся, Юра...
