— Белочка, белочка!— закричал вдруг «товарищ Петров».— Вон, глядите, скокнула!..
Юрка тоже заметил белочку. Вспугнутая криком, она, перепрыгивая с дерева на дерево, уходила всё дальше в лес.
— Таня, Витя, вернитесь!— крикнули из какого-то домика.— Белочку вам не догнать, а сами заблудитесь.
Малыши вернулись к песочнице. Теперь горки из песка сооружала с Таней и Оля; «товарищ Петров», посапывая, ждал. Таня жаловалась на него новой подружке:
— Знаешь, какой он нехороший? Всё рушит, ломает. Ты, Витька, отойди, а то я скажу твоей маме и она тебя... нашлёпает...
— Ну и что?
— Тебе будет больно.
— Ну и что?
— И мы с тобой играть не будем, правда, Оля? И в куклы не будем, и в больницу.
— А я возьму грузовик,— сопел «товарищ Петров».— И самолёт возьму, и танк с лампочкой.
— А у меня есть кукла,— хвасталась Оля.— Вот такая большу-у-щая, и у неё глазки закрываются.
— А у меня — Чиполлино, и Синьор-помидор, и Снежная королева, и Дюймовочка,— не осталась в долгу Таня.
— А у меня... у меня...— захлебнулся малыш от желания удивить подружек,— у меня живой ёжик живёт под кроватью. Он пьёт молоко. Хочешь, Оля, поглядеть?
Юрка тоже вскочил — и ему хотелось поглядеть ёжика,— но тут же решил не связываться с малышами: подумаешь, ёжик, он уже видал живого ёжика, хрюкает и в колючках весь, ни погладить, ни на руки взять, захочешь подойти к нему, а он уже свернулся.
Юрка зашагал через дорогу в лес. Высокие мохнатые ели вдруг расступились перед ним, и увидел он голубое озеро — тихое-тихое, без единой волны. По берегам его росла густая трава, редкий камыш. Вода тут была не голубая, а зелёная, потому что в озере тоже, казалось, росли ели и сосны, только — опрокинутые. Юрка вспомнил: похожее озеро видел он там, в Сибири, когда ехал с дедушкой Мишей на заимку, правя Топтыгой, и от этого воспоминания стало ему грустно. Он сел на землю, прижался спиной к сосне, опустил голову на колени и опять заплакал. Зачем его привезли сюда? Он сегодня же скажет папе и маме, чтобы его отправили обратно в Сибирь, в деревню Студёнку. Он опять будет ездить с дедушкой на заимку, играть с ребятами и ходить с ними в лес за ягодами и грибами.
Где-то рядом зашелестела трава. Юрка не успел опомниться, как кто-то сказал:
— Определи, Дункан, что делает этот парень, плачет или смеётся?
Юрка взглянул сквозь чуть растопыренные пальцы. Перед ним стоял солдат в расстёгнутой гимнастерке и без пилотки. Пилотка свешивалась с плеча из-под погона. В левой руке он держал лукошко, прикрытое поверху папоротником, на правой удобно примостился вислоухий щенок с белой грудкой. К нему-то и обращался солдат.
