— Доброго… — сердито буркнул Сыромятников и зашагал вперед. Мы со священником пошли следом.
— Сегодня не его день, не сердитесь, — шепнул мне священник заговорщицким тоном, я беззвучно рассмеялся.
Так и повелось потом. Батя мог поднять мне настроение в две секунды, парой слов, а то и просто озорной улыбкой.
Мы сели в мой «Крузер» и двинулись в путь. Отец Василий предусмотрительно усадил все еще дувшегося Сыромятникова на заднее сиденье, сам же сел рядом со мной. Стоило нам выехать на Можайское шоссе, как у меня отпали последние сомнения в конечной точке нашей поездки. Да, мы ехали в тот самый пионерский лагерь.
Место и вправду было сказочным. Добротное кирпичное двухэтажное здание бывшего лагеря окружали огромные сосны. Невдалеке зеленел пруд, да и до Москва реки было рукой подать.
— Вот, Анатолий, тот лакомый кусочек, который у вас обломился. — Сыромятников выбрался из машины и обвел рукой свои владения. Понятно, он не позволил себе упустить возможность съязвить.
— Валера, ну будет тебе! — Отец Василий положил руку на плечо директора. — Ты потом мне все расскажешь, а пока давай примем гостя как положено?
Бывший пионерский лагерь был переоборудован под дом для сирот. Отец Василий приютил 32 человека. Пятеро его родных детей жили вместе со всеми. Сам священник и его жена — матушка Вера жили здесь же. Им помогали двое женщин — активных прихожанок храма.
Меня встретили очень радушно. Старший сын священника — Николай — очень деловит и серьезен для своих шестнадцати лет. Парень показывал мне помещение за помещением, а в его словах слышалась гордость за результаты своего труда. И гордиться было чем. Все помещения украшала мебель из натурального дерева, сделанная своими руками. Плотничали отец Василий вместе с Николаем. Я смотрел, с каким теплом ложиться Колина ладонь на гладкую деревянную поверхность двухъярусных кроватей, столов, стульев, и думал о том, что этот парень никогда не позволит себе изрисовать стену в подъезде, или сломать скамейку на детской площадке. Парень знает цену человеческому труду.
Мы прошли по второму этажу и спустились вниз — на первый. В отдалении послышались детские голоса. Николай открыл дверь, и мы вошли в большое светлое помещение. Дети разбились на группы. Все они что-то мастерили: в одном углу воспитанники занимались живописью, в другом — девочки вышивали крестиком, трое мальчишек вырезали деревянные ложки.
— Батюшка! Батюшка! Батюшка! — Я подумал, радостный, кричащий «клубок» собьет нас с ног. Дети облепили отца Василия со всех сторон. Каждый хотел встать к священнику поближе, прижаться к нему, обнять.
