— Ну и как, есть какой-нибудь прогресс?
Минхо пожал плечами.
— А кто его знает. Биться головой о стенку, конечно, радости мало, но что ещё мы можем сделать? А вдруг мы пропустим день, а в этот самый день выход и откроется? Нам нельзя сдаваться. И мы не сдадимся. Никогда.
Томас кивнул: вот это правильная позиция. Как бы плохо ни обстояли дела, если махнуть рукой на попытки вырваться, сделается только хуже.
Минхо вынул из сундука несколько листов — карты последних нескольких дней. Перебирая их, он разъяснял:
— Мы сравниваем день с днём, неделю с неделей, месяц с месяцем — ну, я уже говорил. Каждый Бегун отвечает за карту своей секции. Если честно, то мы ни черта не выяснили. А если ещё честнее — мы даже не знаем, что ищем. Хрень полная, чувак. Самая что ни на есть хреновая хрень.
— Но мы не оставим попыток. — Томас сказал это без всякой аффектации, просто констатируя факт, полностью соглашаясь со словами Стража несколькими минутами раньше. Он сказал «мы» чисто автоматически и тогда понял, что теперь он по-настоящему стал частью Приюта.
— В самую точку, братан. Мы не оставим попыток. — Минхо аккуратно уложил листы на место, закрыл крышку и выпрямился. — Ладно, засиделись мы здесь, так что ноги в руки — и вперёд! Первые несколько дней ты только будешь следовать за мной. Готов?
Томас почувствовал, как натянулись нервы, как защекотало в животе. Разговоры и размышления кончились, начинались настоящие, серьёзные испытания.
— Э-э... ага.
— Что ещё за «э», шенк? Ты готов или нет?
Томас твёрдо выдержал неожиданно посуровевший взгляд Минхо.
— Готов.
— Понеслись.
И они побежали — через Западную дверь, в секцию 8. Коридор следовал за коридором, проход за проходом. Томас держался рядом с Минхо, а тот поворачивал влево и вправо на полном ходу, похоже, ни на секунду не задумываясь. В ясном сиянии раннего утра все детали представали ярко и отчётливо: плющ на щелеватых стенах, каменные блоки пола... Хотя до полудня солнцу ещё предстояло ползти и ползти по небосклону, света было вполне достаточно. Томас старался не отставать от старшего Бегуна, хотя для этого ему иногда приходилось совершать спринтерские рывки.
— Это Дверь из секции восемь — среднего левого квадрата — в секцию один — верхний левый квадрат. Я говорил — эти проходы всегда на одном и том же месте, только маршрут к ним меняется, потому что стены образуют новый рисунок.
Томас последовал за ним, мимоходом удивляясь тому, что, оказывается, запыхался. Ну, наверно, это просто нервное возбуждение, решил он, и скоро дыхание стабилизируется.
