Ребята молча доели свой ланч, и только потом Ньют перешёл к тому, что в действительности волновало его больше всего. Скатав в шарик оставшийся мусор, он повернулся и в упор посмотрел на Томаса.
— Томас, — начал он, — тебе необходимо кое-что признать. Уж слишком много раз нам довелось это услышать, чтобы притворяться, будто ничего не слышали. Пришло время поговорить серьёзно.
Томас этого ожидал, но всё равно его кольнул страх — страх услышать свои опасения облечёнными в слова.
— Гэлли сказал это. Алби сказал это. Бен сказал это. Девушка, когда её извлекли из Ящика — она сказала то же самое.
Он помедлил, возможно, ожидая, что Томас спросит, что он имеет в виду. Но Томас и так знал, о чём речь:
— Все они сказали, что скоро всё изменится.
Ньют на секунду отвёл взгляд, затем снова повернулся к Томасу.
— Верно. К тому же Гэлли, Алби и Бен объявили, что видели тебя в своих воспоминаниях после Превращения. Я так понимаю, что в этих воспоминаниях ты не цветочки сажал и не старушек с собачками через улицу переводил. Если послушать Гэлли, так с тобой связано что-то настолько мерзкое, что он даже не прочь тебя укокошить.
— Ньют, я не знаю... — начал было Томас, но старший не дал ему продолжить.
— Я понимаю, что ты ничего не помнишь, Томас! Хорош повторять, настохужело. Никто из нас ничего не помнит, и, слушай, уже тошнит, что ты постоянно этим уши колешь. Ты какой-то не такой, как мы. И пора узнать, что ты за птица.
На Томаса накатила волна самого настоящего бешенства.
— Отлично, и как ты собираешься это сделать? Я не меньше других хочу узнать, что я за птица! Провалиться мне на этом месте!
— Мне нужно, чтобы ты ничего не скрывал. Если хоть что-нибудь, всё равно что, кажется знакомым, будь честен и скажи!
— Да ничего... — начал Томас и запнулся. После его прибытия сюда произошло столько всего, что он почти забыл, каким знакомым показался ему Приют в ту первую ночь, рядом с Чаком. Каким уютным и домашним он ему представился, вместо того, чтобы нагнать ужас.
— Вижу, что шарики у тебя заработали, — проронил Ньют. — Говори.
Томас поколебался — страшили последствия того, что он сейчас скажет. Но он уже устал от всех своих тайн.
— Ну... Ничего конкретного я сказать не могу, — медленно и осторожно проговорил он, — но у меня такое чувство, будто я был здесь раньше, до того, как действительно появился здесь. — Он взглянул на Ньюта, как бы ища понимания в его глазах. — Это у всех так?
Ньют лишь закатил глаза:
