Посторонясь, Олекса и Ратников переглянулись — обоим сразу же стало ясно, откуда эти гробы. С острова — не иначе!
— Похоже, не вовремя мы, — глядя на скорбную процессию, негромко промолвил Миша. — Может, лучше завтра зайти? Все равно, сейчас не до нас здесь.
— А и хорошо, что не до нас! — Олекса вдруг улыбнулся. — Я пройдусь, поспрошаю.
— Ты что же, немецкий знаешь?
— Немножко могу… да и так… тут, вон, и наших много. Ужо зацеплюсь языком!
Ратников хохотнул:
— Кто бы сомневался!
Юноша тут же подошел к стоявшим у дороги людям, судя по виду — рыбакам или крестьянам, о чем-то заговорил. Михаил же хотел было пройти в замок, да вот незадача — кнехты закрыли ворота.
— Завтра, завтра всем приходить! — свесившись с надвратной башенки, раздраженно прокричал мордатенький часовой.
Ну, понятно. Завтра…
— Чего это у них гробов столько, — обернувшись к уныло побревшим мимо крестьянам, поинтересовался Михаил. — Нешто, не дай Боже, мор какой напал?
— Не, не мор, — лениво отмахнулся мужик — коренастый, небольшого росточка, заросший по самые глаза рыжеватой бородой, он чем-то напоминал медведя. — С озера вчерась привезли. Кнехты бают — озерные воры напали.
— Озерные воры? — Ратников покачал головой. — А что, есть и такие?
— Да как не быть-то?
Понятно. Значит, и впрямь — с острова, значит, чемодан находится именно здесь, в этом замке, значит, туда необходимо проникнуть. Как вот только? Взять крепость штурмом? Думать, тут думать надобно. Этот приказчик Яков… может, через него как-нибудь?
— Ну что, идем обратно, боярин? — подскочил откуда-то сзади Олекса. Оглянулся, зашептал: — Узнал, узнал кое-что. Со служками говорил — здесь, здесь сундучок! Ну, тот самый…
Здесь. Да ясно, что здесь. Только как в нем теперь порыться? Да и у кого он хранится-то? У командора замка? У отца-каштеляна? Или у приказчика Якова?
— Кстати, как приказчика-то зовут, не выяснил? Ну, по-ихнему, по-немецки.
— Якоб Штраузе, был когда-то в Любеке, в небогатых купцах, за какую-то провинность изгнан… или бежал… пристал к крестоносным братьям, вот, с тех пор — с ними. Вообще, кнехты его не любят, да и братья побаиваются — хитер герр Якоб, пронырлив, себе на уме. Говорят, он здесь самого магистра глаза и уши.
— Вот, значит, как? — Ратников невесело покачал головой. Пожалуй, трудновато с таким ушлым типом придется.
Они вернулись в деревню к обеду, а затем до самого вечера, пока не вернулись с лова рыбаки, маялись бездельем. Ну, не сказать, чтоб уж совсем ничего не делали — Олекса натаскал в избу воды из озера — своего, во дворе, колодца еще не выкопали — сбегал поворошил сено, потом принялся колоть дрова…
