— Необязательно, — сказал я. — Существует целая школа магии, основанная на сжигании пергаментов с написанными на них заклятиями. Правда, они утверждают, что для правильного воздействия заклинания необходимы особые ритуалы, в суть которых посторонних людей не посвящают. Но ничего невозможного в этом нет.
— Извини меня еще раз, красавчик, но твоя затея в принципе кажется мне глупой, — сказала Карин. — Любой овцекрад может вооружиться колокольчиком и запросто увести целое стадо.
— Я собирался встроить в заклинание соответствующий блок, — сказал я. — Определенную последовательность сигналов, которые включали или выключали бы в овцах повиновение. Но не успел.
— И теперь ты, в качестве подопытной овцы, бросаешься на любой колокольный звон?
— Вроде того, — я рассказал ей об инциденте с коровами, произошедшем незадолго до нашего знакомства.
— А ты не пробовал снять с себя это заклинание? — поинтересовалась она. — У тебя должно получится, ты же сам его написал. Понимаешь, твое неконтролируемое поведение делает из тебя очень неудобный для охраны объект. Похоже, что тебя надо защищать не только от врагов, но и от самого себя.
— Я еще не пробовал избавиться от заклятия, — сказал я. — Времени не было.
— Давай отъедем подальше от дороги, и ты попробуешь, — сказала она. — Представляешь, что будет, если ты услышишь колокольный звон, когда мы будем драться иди удирать от погони?
— Не представляю.
— Зато я представляю, — сказала Карин. — Нас убьют. Обоих. Потому что я не смогу одновременно драться и приводить тебя в чувство. Кстати, а как тебя можно привести в чувство?
— Никак. Можно меня вырубить и подождать, пока я приду в себя. Или подождать, пока колокола не замолкнут.
— Меня не устраивает ни один из вариантов, — сказала Карин. — Избавляйся от этой гадости как можно быстрее.
— Полагаю, если я вырублюсь во время опасной ситуации, вам будет лучше меня бросить, — сказал я.
И натолкнулся на обжигающий гневный взгляд.
— Я — твой телохранитель, — сказала Карин. — До тех пор, пока ты мне платишь, наши жизни неразрывно связаны, красавчик. Предлагая бросить тебя в опасной ситуации, ты наносишь мне тяжелое оскорбление.
— Извините, — сказал я. — Я не думал…
— Что у меня есть свои принципы? — поинтересовалась она. — Что женщине тоже может быть знакомо слово «честь»?
— Я — дурак, — признался я. — И ничего не смыслю в реальной жизни.
— Извинения приняты, — сказала она. — Сколько тебе потребуется времени, чтобы попробовать избавиться от этого заклятия?
