На заседании совета министров Сикорский говорил об успехах, о завершении важного этапа, о том, что были учтены польские интересы, как будто хотел убедить себя в том, что ситуация развивается в нужном направлении. Кстати, Сталин в своей известной речи 5 декабря в Кремле тоже говорил о силе, мощи будущей Польши. Ведь англо-советский договор возлагает определенные обязательства на Россию и берет поляков под свою защиту… К тому же авторитет президента Рузвельта…
Он думал о Варшаве, проезжая по улицам Лондона к отелю Рубенса. Власть — суррогат! Каждое, находящееся в эмиграции правительство, работающее в чужой, даже в самой дружественной, стране, является гротеском, не говоря уже о солдатах, охраняющих его местоположение… и даже военных почестях. Но, глядя на разрушенные дома неподалеку от парка Сейнт-Джеймс, думал ли он, что вернется в Варшаву? И будет жить в Бельведере? А может, в Королевском замке? С какой стороны он явится туда? С юга, запада или из России? Он подумал об Андерсе; последние его донесения вызывали беспокойство, и именно об этом он хотел сказать Миколайчику и Рачиньскому, которые уже ждали его. Они, казалось, не были застигнуты врасплох. Иногда у Верховного складывалось впечатление, что его министры знают обстановку лучше, чем он.
— Андерс считает, — говорил Сикорский, — что если поляки останутся в России, то все они там погибнут. Были ликвидированы четыре представительства посольства, арестованы их сотрудники. Одновременно генерал Андерс признает, что посольством и атташатом были предприняты шаги, напоминавшие организованную разведывательную деятельность. Это весьма дипломатичное определение, — проворчал он, — но послушайте дальше, что пишет генерал: «Разведывательная работа, проводимая отдельными представителями посольства, не имеющими никакого понятия об организации разведки и технике ее проведения…» Зачем они это делают?
Миколайчик пожал плечами.
— А почему Андерс сообщает об этом первый? — Не дождавшись ответа, Сикорский продолжал: — «У Советской власти, с некоторых пор подозревавшей о существовании такой сети, оказались неопровержимые доказательства в виде инструкций для представителей и курьеров…» — Генерал бросил документ на стол. — Кому-то хочется скомпрометировать и Кота! — Сикорский стал постепенно приходить в себя. — Что вы думаете о предложении Андерса вывести польские войска из СССР? Вы даете себе отчет в важности такого решения? — спросил он через минуту уже почти обычным своим тоном.
