Печальная весть распространяется быстро, будто холодный ветер врывается в каждый дом, в каждый двор, холодом отдает она, ледяной рукой проводит по волосам и заставляет трепетать каждый волосок на теле, как перед разверзнутой могилой, и каждый спрашивает себя - а скоро ли и мне туда? И каждый раз, отдаляя это видение от себя, каждая клетка твоего тела кричит, повторяя как заклинание: нет, не скоро, никогда! Умом это постичь нельзя, хотя ты знаешь, что этого не избежать, но каждый раз хочется верить в обратное. А потом, после очередных похорон, друга или родственника, не важно кого, бросаешься в безумное веселье, лишь бы скорее забыть печальную картину, отдалить ее от себя, навсегда, на время, или хотя бы на час. Все равно на сколько. Но этот животный страх все равно приходит, приходит обычно ночью, перед сном, и тогда уже ничто не спасает от жуткой правды, заставляя ворочаться до самого рассвета. Но пока беда случилась не с тобой, о ней говорят вслух, от нее всячески защищаются, хотя знают, что уберечься они бессильны.
Через минуту к всаднику уже бежали из ближайших к мосту домов мужчины, молодые и старые, на ходу пристегивая к поясу свои кинжалы и заряжая винтовки, ибо горе пришло в село, а с ним, кто знает, может быть и опасность для каждого из них, их семей, жен и детей. И долг их, старших в доме, быть готовыми к тому, чтобы защитить свой очаг и свою честь.
А жены, проводив мужей и сынов, били себя по бедрам и громко причитали: - "вай, что будет, и у кого эта рука поднялась на бедного Садияр-агу", и уже собравшись по два-три человека, поднимались к дому несчастной Айши, и вместе с ними, чуть опережая их, к дому подкатывал еле слышный горестный вой.
Дом этот - единственный в своем роде, был построен по специальному проекту русского архитектора, бывшего гостем Садияр - аги несколько лет назад. Это было странное сооружение, не похожее ни на один из домов, построенных здесь в последние годы. Открытый, высокий, с остроконечной крышей, покрытый светло-розовой черепицей, выписанной и привезенной из далекой Германии, дом этот поначалу был основной темой разговоров всех посетителей чайханы, стоявшей у реки. Люди смеялись, потешались над ним, но постепенно их глаза привыкали к его необычным для здешних мест формам, и они стали находить отдельные положительные моменты, и, в конце концов, признали, что это лучший дом не только в их деревне, но и во всем уезде. К дому часто приводили своих гостей не только односельчане Садияр-аги, но и многие из соседних сел.
