Внутренняя часть купола расписана — очень странная фреска, которой, по моим понятиям, никак не меньше трехсот лет. На ней изображен окоём — вершины гор и фасад собора, время их не изменило. Выше яркой лазурью написано небо, усеянное позолоченными звездами. Местами краска поблекла и облупилась, но в целом фреска в неплохом состоянии. Распознать звезды я не могу — думаю, это либо фантазия художника, либо некий набор символов, разгадывать смысл которого — безнадежное занятие. У меня слишком мало времени, мне некогда рыться в истории. Довольно того, что я хоть немного помогаю ей обретать будущие контуры.
Я редко выхожу из дома в середине дня. И не потому, что изо всех сил стараюсь сойти за местного. «Бешеные псы и англичане» Ноэла Кауарда[19] — это уж точно не про меня. Я не прикидываюсь ни англичанином, ни французом, ни немцем, ни швейцарцем, ни американцем, ни канадцем, ни южноафриканцем. Вообще никем. Синьора Праска (да и остальные мои знакомые) принимают меня за англичанина, потому что я говорю по-английски и получаю письма на английском языке. Я слушаю Всемирную службу Би-би-си — до них порой доносится бормотание моего транзисторного приемника. Кроме того, я слегка и безобидно чудаковат — рисую бабочек, редко принимаю гостей, вообще живу очень скрытно. Англичане не выходят на улицу в середине дня. В глазах местных жителей я могу быть только англичанином. Я не хочу развеивать их убеждения.
У меня есть целый ряд причин оставаться дома в удобные мне часы.
Во-первых, днем удобнее работать. Всякий производимый мною шум покрывают дневные звуки города. Всякий случайный запах затеряется среди автомобильных выхлопов и кухонных ароматов. Мне лучше работается при дневном, а не при искусственном свете. Мне нужно видеть, что я делаю, причем видеть во всех подробностях. Одно из преимуществ Италии — длинный световой день.
Во-вторых, днем на улицах очень людно. В толпе — уж я-то это прекрасно знаю — проще всего спрятаться; впрочем, прятаться в ней удобно не только мне, но и тем, кто прячется от меня, чтобы наблюдать за мной, проявлять ко мне интерес, пытаться понять, чем я занят.
Так что я люблю быть в толпе, только когда это дает мне преимущества. Для меня толпа что джунгли для леопарда. Естественное место обитания, где совершенно безопасно или чрезвычайно опасно, в зависимости от состояния, положения, чутья. Передвигаясь в толпе, я должен постоянно быть настороже, постоянно остерегаться. От такой бдительности быстро устаешь. А момент, когда у тебя ослабло внимание, есть момент наивысшей опасности. Именно тогда леопард и становится добычей охотника.
