— Можешь выключить? — попросил я Шизуко.
Посмотрев на меня краем глаза, она выключила телевизор.
Мы живем втроем: мама, Шизуко и я. У каждого из наших детей квартира в Токио, и дела у них идут хорошо.
Я теперь на пенсии. Тридцать три года я проработал в химической лаборатории на фабрике по производству продуктов питания. Я небогат, но все же живу неплохо: пенсию платят и фабрика, и государство. У нас свой дом. И нет долгов.
Мы с Шизуко женаты больше тридцати лет. Мы любим и понимаем друг друга. Мне хорошо с ней. Мне повезло.
Мой приемный отец был настоящим человеком, у него было доброе сердце. Мама часто повторяла: «Нашим нынешним благополучием мы обязаны только твоему отцу».
* * *
Четыре часа. Маме пора обедать. Я иду на кухню и ставлю на поднос приготовленную Шизуко еду. Тыквенный суп, рис, тофу и баклажаны в соевом соусе. Каждое блюдо на отдельной тарелке. Мама ест всего два раза в день, совсем крохотными порциями. Кроме того, ей необходима наша помощь: она не может свободно двигать руками.
Осторожно толкаю раздвижную дверь в ее комнату. Мама дремлет. Оставляю поднос на столике возле кровати. Мама уже не спит на татами. После смерти отца она попросила убрать татами и заменила их высокой кроватью, как в Европе. Сказала, что так ей будет легче подниматься.
Я сажусь на стул и смотрю на спящую маму. Мелкие морщинки в уголках глаз. Кровеносные сосуды, просвечивающие под бледной кожей. Но мама по-прежнему красива. Убираю с ее щеки непослушную прядь волос.
Маме восемьдесят четыре года. Она пережила не только взрыв атомной бомбы, но и дайшинсай в Канто.
Тогда ей было двенадцать лет. На следующее утро после землетрясения моя бабушка оставила маму в церкви, где о сиротах заботился священник, европеец по происхождению, и отправилась на поиски своего брата — единственного родственника, которого знала моя мама. Больше мама ее не видела. И ее брата тоже. С того дня мама стала сиротой. Она тоже родилась вне брака, как и я.
До пятнадцати лет она жила в церкви вместе с другими детьми-сиротами. Потом нашла работу — устроилась курьером в одну компанию и ушла из церкви. Священник вернул ей деньги, которые когда-то дала ему на хранение ее мать. В этой компании мама и познакомилась с моим настоящим отцом. Когда я родился, ей было всего лишь восемнадцать лет. Родила она в маленькой квартирке, где тогда жила: ей помогала акушерка и еще одна женщина из церкви.
Мама открывает глаза и что-то бормочет.
