— Что ты говоришь? — спрашиваю я.
Мама молчит. Потом опять закрывает глаза.
Наверное, что-то приснилось.
Целыми днями мама почти не встает с кровати. Прошлой зимой она поскользнулась в саду, ударилась головой о камень и сломала ногу. Сразу же вызвали врача. Осмотрев ее, он сказал, что она не перенесет операции, и если боль окажется слишком сильной, то пусть принимает лекарства. С этого момента здоровье мамы начало быстро ухудшаться. Она стала плохо слышать, у нее появились галлюцинации — зрительные и слуховые. Шизуко сказала, что так же было с ее бабушкой. Она терпеливо выслушивает все, что говорит мама, хотя мамины слова не имеют ни малейшего смысла.
День ото дня мама все бледнее. Я часто думаю, отметит ли она вместе с нами праздник Бон. Врач говорит, что у нее слабое сердце и ей нужно избегать волнений.
Мама снова что-то бормочет сквозь сон. Наконец просыпается.
— В саду созрела первая тыква, и Шизуко приготовила из нее суп, — говорю я. — Очень вкусный.
— Спасибо. Я поем позже.
Я помогаю маме приподняться в постели и поправляю подушки.
— Когда мы празднуем Бон? — спрашивает она.
— На следующей неделе.
— Так скоро?
— Да, — отвечаю я, вспоминая кадры телепередачи, посвященной памяти жертв атомного взрыва в Нагасаки.
Я не напоминаю маме, что сегодня девятое августа: у нее пропало ощущение времени, а ее воспоминания путаные и беспорядочные. В любом случае это не слишком подходящая тема для беседы.
— К нам приедут внуки? — спрашивает она.
— Думаю, да.
— Мы с ними сходим на могилу моего мужа. Вдруг этот Бон окажется для меня последним, и я больше не увижу их. Я не рассчитывала прожить так долго.
Эту последнюю фразу она повторяет каждый год в канун Бона. Раньше я не прислушивался к ее словам. Но теперь у меня предчувствие, что мама права. Ее смерть — лишь вопрос времени, осталось недолго. И если я хочу, чтобы она ушла с миром, не стоит беспокоить ее расспросами о моем настоящем отце и о сестре. «Нужно обо всем забыть», — мысленно повторяю я. Стараюсь перевести внимание на что-то другое.
— Я не заслужила любви твоего отца, — неожиданно говорит мама.
Я в недоумении. Зачем говорить об этом сейчас? Но мама продолжает слабым голосом:
— Он был слишком великодушен. Человек с большим сердцем. Я согласилась выйти за него замуж только ради тебя. Я бы дала согласие кому угодно, лишь бы у тебя был отец.
— Зачем ты коришь себя? Папа был счастлив с нами, а потом со своими внуками. Ты всегда относилась к нему очень внимательно. Заботилась о нем до самой последней минуты. Причина вашей женитьбы не имеет значения, ведь вы прожили вместе почти пятьдесят лет, и вам обоим было хорошо. Это главное, разве нет?
