ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Гавань Скарборо
Беспокойно было море у гавани Скарборо. Небо, затянутое тучами, предвещало грозу. В перепуганное стадо сбились у берега баркасы и корабли, боясь довериться волнам.
Но старый Томас решил довериться своей сноровке и приказал развернуть паруса по соленому ветру.
— Живей-живей, торопил он моряков, — стуча сапогами по палубе. — В такую погодку самая рыба!
— Если сами не пойдем ей на корм, — проворчал один из матросов, берясь за весло.
Паруса надулись и зазвенели. «Дикая утка» устремилась в открытое море — только длинная борозда пенилась за кормой.
Саймон усердно помогал ставить перемет, но толку от его помощи, признаться, не было никакой. Ох, и наслушался брани новоявленный моряк! Известно, никто не ругается крепче и чаще моряков. Ну да брань на вороту не виснет — не умеешь, не обессудь: не со зла, а сгоряча.
Саймон отошел от греха на нос, полюбовался как режет внизу деревянная птица зелено-серую воду. Ох и глубоко, должно быть! Куда ни кинь взгляд — водная гладь в белых барашках пены и небо в серых тучах. Больше ничего. Э, нет! Взгляд стрелка выхватил вдали темную точку. Корабль! Что ж, может и еще кто не прочь порыбачить.
Точка увеличивалась, обретая очертания корабля. Саймону стало видно, что происходит на борту. И то, что он увидел, ему не понравилось.
— Послушай, капитан, — обратился он к Томасу, только собравшемуся было передохнуть. — У вас на море всегда приветствуют друг дружку каменными ядрами?
— Что ты плетешь, парень? — сердито спросил Томас, вглядываясь из-под руки. — Ну, корабль. Скажешь, ты можешь разглядеть отсюда, все, что на нем делают?
— Все не могу, — ответил Саймон. — Но вижу, что готовят камнеметные машины и абордажные крючья.
— Проклятье!! — воскликнул Томас, глядя на корабль. — Идет на сближение, и если ты не врешь, нам несдобровать.
— Попались как рыбка в перемет, капитан! — крикнул мальчишка, вскарабкавшийся на мачту. — Пират!!
— Право руля!! — заорал Томас. — Ах, чтоб тебе пусто было! Не уйдем!
Ветер благоприятствовал пирату, летевшему, раскинув паруса, навстречу рыбацкому кораблю.
— Ах, ты, нелегкая! — Саймон, вскинувший свой лук, с досадой опустил его. — Не привык я стрелять стоя на качелях! Придумал! Эй, ребята, живо привяжите меня к мачте!
