Собственно эти мечты не имели ни рук, ни ног и не опирались хоть на мало-мальскую реальность. То он нам рассказывал, что он будет делать и как изменит всё к лучшему, когда займёт пост главного механика управления. Что было абсолютно нереально, поскольку существующий механик носил фамилию Патрушев, сидел прочно и собирался сидеть ещё по крайней мере лет пятнадцать. То вдруг он поведал нам как он поедет в Норильск, пробудет там пять лет, заработает кучу денег и уедет в Ялту. Где купит дом на берегу моря и будет ловить и коптить кефаль. Когда мы при случае спросили его жену об этих планах, она посмотрела на нас изумлённо и махнула рукой.
Но мы, или вернее я, всё ещё не представляли себе весь размах Наумовских мечтаний. Однажды, когда Борис был в командировке, мы гуляли с ним вдвоём. И вот тогда он меня спросил:
- А хочешь, я расскажу тебе про Израиль?
- Что нового ты можешь мне рассказать? Я и так всё знаю по газетам: Израиль - это агрессор, а сионизм это плохо - сказал я, без особого интереса.
- Так -то по газетам. А давай я тебе расскажу без газет - и он открыл рот...
Часовой обеденный перерыв пролетел как одно мгновение. Исчезли громады серых домов, исчезла улица Ленина, исчез памятник Свердлову и передо мной распахнулось пронзительно синее Средиземное море омывающее белоснежную набережную Тель-Авива. А за ней терасами теснились одуряюще пахнувшие апельсиновые сады. А за ними, за ними вставали жёлто-золотые Иерусалимские горы, за которыми возвышался Храм.
Было просто поразительно, как при отсуствии практически любой объективной информации смог человек собрать и систематизировать такой объем данных. Он рассказывал о сельском хозяйстве Израиля, о кибуцах и мошавах, так как будто побывал там. Он рассказывал об истории освоения Негева и Галилеи, о развитии промышленности Мёртвого моря, о создании современной военной техники, о структуре Израильской армии и о многом другом. Неохотно возвращались мы в наше управление. Хотелось слушать ещё и ещё.
Так начались наши отдельные прогулки вдвоём. По мере того, как мы сближались, я узнавал всё больше о прошлом Наума. Оно оказалось достаточно ординарным. Детство в Донбассе. В годы войны семья оказалась на Южном Урале, в Коркино. Там отец занимал какой-то пост по снабжению. Первая жена умерла молодой. Женился вторично, на младшей сестре жены. Откуда у этого в общем обычного парня такой интерес и такая страсть к Израилю? Как-то пригласил он меня зайти к себе домой. Старенький домик в пригороде, очень скромная обстановка. Усадив меня за стол, принёс четыре толстенные папки с вырезками об Израиле. Оказалось собирает уже много лет. Чего там только не было и сколько надо было провести времени в библиотеках и книжных магазинах чтоб собрать такой материал.
