Доволен Кальвадос. Но эшафот в накладе:
Петле за сталью не поспеть.
Кинжал и Пелетье успел туда ж спровадить…
С Маратом есть о чем жалеть:
Он, как никто, любил чужую кровь, страданья.
Скажи «подлец» — в ответ кричат
«Бурдон!» и «Лакруа!»… Достойные созданья…
Но первым все же был Марат.
Да он и был рожден под виселичной сенью,
Петли надежда и оплот.
Утешься, эшафот. Ты — Франции спасенье.
Тебе Гора вот-вот пришлет
Героев на подбор — шеренгой многоликой:
Лежандр (его кумир — Катон),
Заносчивый Колло — колодников владыка,
За ними Робеспьер, Дантон,
Тюрьо, потом Шабо — переберешь все святцы:
Коммуна, суд и трибунал.
Да кто их перечтет? Тебе б до них добраться…
Ты б поименно их узнал.
С отходной сим святым, достойным сожалений,
Пришел бы Анахарсис Кло,
А может, Кабанис, другой такой же гений —
Хотя б Грувель, не то Лакло.
Ну, а по мне, пускай надгробные тирады
Произнесет добряк Гарат.
Но после ты их всех низвергни в темень ада —
Долизывать Марату зад.
Да будет им земля легка в могильном мраке,
Под сенью гробовой доски:
Глядишь, тогда скорей отроют их собаки —
Растащат трупы на куски!
Гражданин Архилох Мастигофор
