Панцирь священной черепахи,
Пой!
И преврати себя
В стих!
Я начала. Невидимые музы наполнили мой рот словами.
Стоило мне начать, как я, к своему удивлению, забыла все страхи. Именно там, на симподии у Питтака, я впервые осознала свой дар овладевать вниманием публики, чувствовать, как их сердца трепещут на моей ладони. Понемногу я очаровала их, а потом очаровала и себя. Когда я пела, я становилась выше. Когда я пела, я становилась всеми голосами в доме. Когда я пела, воздух воспламенялся.
Никто никогда не говорил мне, что я красива. Красави-1 юн была моя мать. Я была маленькая, смуглая и необычная. Но, представ перед публикой в тот вечер, я обнаружила в себе способность вводить ее в экстаз. Я ощущала их жажду, их похоть, их желания и могла выразить все вожделение, все темные чувства, что обуревали их. Словно желания толпы становились моими, а я превращалась и рупор всего этого сборища.
Я не помню, что сделала в тот вечер. Музыка вошла в меня, а с нею — дух богини. Я танцевала и пела, и воздевала руки в мольбе. Я была одержима.
Бессмертная Афродита
На многокрасочном троне
В переливающемся воздухе,
Искусная в плетении,
Молю я,
Не сковывай моего сердца
Печалью.
Прилети ко мне
Из отцовского дома,
Влекомая воробьиными крылышками,
Твоя колесница спускается
На темную землю,
А ты улыбаешься
Своей робкой бессмертной улыбкой,
Спрашивая, кого я так отчаянно
Жажду в этот раз,
Спрашивая, кого осенить любовью ко мне,
Обещаешь превратить
Безразличие в страсть,
Заставить ее бежать за мной,
Если прежде она желала спасаться бегством…
Ах, Афродита, дай мне то единственное,
Что ты можешь,
Будь моей союзницей, моей соучастницей!
Собрание погрузилось в тишину, а потом разразилось безумной овацией. Я не знаю, откуда взялись эти слова и музыка, но, воодушевленная аплодисментами, я сочинила песни для всех гостей. И наконец я спела для Алкея вот это:
Ты пришел, и пришел вовремя
Я ждала тебя.
Ты воспламенил мое сердце
И зажег пожар в моей груди.
Все были шокированы и взбудоражены. Так составилась моя репутация — поэтессы и блудницы одновременно!
После этого Алкей отвел меня в сторону.
— Ах ты, маленькая распутница, — сказал он. — Ты так голодна, что готова проглотить весь мир. Я сразу замечаю честолюбие, но никогда еще не видел, чтобы оно горело так ярко в девчонке!
— Мой господин, я тебя не понимаю.
— Ты меня прекрасно понимаешь. Внутри тебя полыхает огонь. Я знаю это, потому что и сам такой. Только не помышляй о том, чтобы влюбиться в меня. Дело в том, что я… предпочитаю мальчиков.
