Мечтой Лоуренса было обзавестись своей собственной лавкой. Естественно, если он хотел, чтобы его лавка процветала, рассчитывать на силы и способности двух человек было лучше, чем на силы и способности одного; три человека, в свою очередь, были сильнее, чем всего лишь два. Если бы Хоро согласилась управлять лавкой вместе с ним, ничто не было бы для него более обнадеживающим. Для Лоуренса это было совершенно очевидно.
До родного города Хоро, Йойтсу, было уже не очень далеко, и его местонахождение уже не было совершенно неизвестным, как прежде.
Даже если здесь, в Терео, они не узнают, где находится монастырь, и не найдут никаких других зацепок, все равно, вероятно, они доберутся до Йойтсу не позднее лета.
Задумывается ли Хоро, что она будет делать потом?
Договор между Лоуренсом и Хоро был заключен лишь на словах, но все же это был договор; и согласно ему, Лоуренс должен был доставить Хоро на родину.
Вперив взор в потолок, Лоуренс вздохнул.
Разумеется, он знал и понимал, что путешествия всегда сопряжены с расставаниями.
И все же... не только таланты Хоро, но и все их бесконечные пикировки, когда они вдохновенно перебранивались между собой, и просто общение – все это привело к тому, что теперь Лоуренсу словно что-то стянуло грудь, едва он подумал о том, что скоро его путешествию вместе с Хоро придет конец.
Тут Лоуренс закрыл глаза и приулыбнулся в ночной темноте комнаты.
Если торговец начинает думать о вещах, не связанных с торговлей, ничего хорошего из этого не получается.
Это был еще один урок, который Лоуренс усвоил за семь лет занятия своим ремеслом.
Сколько денег оставалось в его кошеле – вот что должно было его заботить.
Как удержать в разумных рамках вечно стремящуюся набить живот Хоро – вот о чем он должен был думать.
Снова и снова перемалывая внутри себя все эти мысли и чувства, Лоуренс наконец почувствовал сонливость.
Ничего хорошего в этом не было.
По правде сказать – совсем ничего хорошего.
* * *
Одеяла казались старыми тряпками, которые кто-то сварил в котле и теперь разложил сушиться. От ледяного утреннего воздуха они не спасали совершенно.
Пробудившись от собственного чихания, Лоуренс понял, что новый день наступил.
Сейчас, казалось, кусочек тепла, хранящийся под одеялом, был ценнее тысячи золотых монет; но соответствующей прибыли это тепло принести не могло.
И потом, тепло было бесенком, посланным дьяволом, чтобы поглотить время Лоуренса; с этой мыслью Лоуренс решительно сел. Кинув взгляд на соседнюю кровать, он убедился, что Хоро уже давно встала.
