— Вы все виноваты, — тоном, не терпящим возражений, сказала учительница. — Так где вы его нашли, здесь?
— Да, вот норка, под корнями.
— Выпускайте. Осторожно, чтобы его не травмировать. Иди домой, ежик!
— Фас! — с радостным возбуждением выкрикнул Леха.
— Алексей, стыдись. Мы сию же минуту возвращаемся в школу, — холодно сообщила Анжелика Семеновна. — Из учительской вы позвоните родителям, и вызовите их к директору.
— Что ты еж такой колючий, — невпопад вспомнил Леха детсадовские утренники. — Это я на всякий случай. Знаешь, кто мои соседи? Коммунисты и медведи.
— Так, Алеша. Это уже чересчур. Признайся, где ты слышал такое стихотворение, в семье? На улице, в среде отщепенцев?
— Анжелика Семеновна, я спутал. Все напутал.
— Интересная история получается, Алексей. Неплохой ученик, из семьи советских трудящихся, является носителем чуждой нам в корне идеологии. И это в такое время. Все вы слышали о том, что империализм загнан в угол, огрызается и пытается совратить молодые души. В то время, как строители нового общества…
10.
Облачка перестали мигать. Разбившись на тороиды, они бросились врассыпную. Из пустоты появилась черная туча с бродившими внутри фиолетовыми разрядами. Туча была страшной, напоминавшей ядерный гриб.
— Вот и все, — понял Степан. — Училка пришла, сейчас этим тороидам — похитителям по первое число вставят.
Из фиолетовой сердцевины тучи выскочили маленькие молнии, молниеносно догнавшие и ужалившие шаловливые облачка, да так, что на каждом из них осталось светящееся фиолетовое пятнышко. В голове у Шишкина громко забулькало. Паровозный гудок («Откуда здесь поезд?» — удивился Степан) проревел первый аккорд гимна СССР.
— Союз нерушимый республик свободных, — продолжил Степан. Сразу же за этим, клеточки Степанова тела соединились вместе, и он начал с жуткой скоростью падать вниз.
— Мамочка, — заорал Шишкин, не в силах вынести сплетающихся в узлы созвездий, и зажмурился.
Падение было болезненным, по правде говоря, Степан слегка отбил себе копчик. Он снова чувствовал свое тело. Руки его держались за что-то холодное, слегка шершавое. Ноги упирались в твердь.
— Мама! — застонал Шишкин и осторожно приоткрыл глаза. Степаново тело сидело на плетеном стуле в родном дворике.
— Чего орешь, — из окна высунулась сонная Ксения. — Совсем с ума сошел, весь дом перебудишь.
— Ксюша, — задыхался Шишкин. — Ксения! Ты знаешь. Меня похитили эти, облака. Я был в космосе, я думал, я никогда…
— Нажрались все-таки, паразиты! — зашипела супруга. — Больше этого Васю на порог не пущу, так и знай! Ты на себя посмотри, морда зеленая, потный весь. А ну-ка быстро в кровать!
