Биттеринг был весь в поту. Огляделся и никого не увидел. Тогда он снял пиджак, потом галстук. Он аккуратно повесил их на ветку персикового дерева, привезенного из дому, с Земли.
Он вернулся к своей философии имен и гор. Люди изменили их названия. Горы и долины, реки и моря носили имена земных вождей, ученых и государственных деятелей: Вашингтона, Линкольна, Эйнштейна. Это нехорошо. Старые американские колонисты поступили умнее, оставив древние индейские имена: Висконсин, Юта, Миннесота, Огайо, Айдахо, Милуоки, Оссео. Древние имена с древним смыслом. Задумчиво вглядываясь в далекие вершины, он размышлял: вымершие марсиане, может быть, вы там?..
Подул ветер, стряхнул дождь персиковых лепестков, Биттеринг протянул смуглую, загорелую руку, тихо вскрикнул. Прикоснулся к цветам, поднял несколько цветов с земли. Шевелил их на ладони, гладил, шевелил снова. Наконец окликнул жену:
— Кора!
Она появилась в окне. Он подбежал к ней.
— Кора! Эти цветы… Видишь? Они другие! Не такие! Это не цветы персика!
— Не вижу разницы, — ответила она.
— Не видишь? Но они другие! Я не могу этого определить. Может быть, лишний лепесток, может быть, форма, цвет, запах…
Дети выбежали из дома, следили, как отец бегает от грядки к грядке, как выдергивает то лук, то морковь, то редиску.
— Кора, иди сюда, посмотри!
Они разглядывали лук, морковь, редиску.
— Разве морковь бывает вот такая?
— Да… Нет… — Она колебалась. — Не знаю.
— Ты знаешь… Лук не лук. Морковь не морковь. Вкус такой же, но другой. Запах не такой, как раньше.
Он почувствовал, как бьется у него сердце.
— Кора, что это? Что случилось? Мы должны уйти отсюда!
Он забегал по саду, каждое дерево ощутило его руку.
— Розы! Розы! Становятся зелеными!
Они стояли, глядя на зеленые розы.
А через два дня в комнату вбежал Дэн.
— Идите посмотрите на корову! Я доил ее и увидел… Идите!
Они пришли в сарай. У коровы рос третий рог.
Газон перед домом слегка, едва заметно, отливал фиолетовым, как весенняя сирень.
— Нужно уходить, — произнес Биттеринг. — Этого нельзя есть безнаказанно, мы превратимся тоже кто знает во что! Я этого не позволю. Нам остается только одно: уничтожить все овощи.
— Но они ведь не ядовиты!
— Ядовиты. Яд в них тонкий, очень тонкий. Его немного, чуть-чуть. Но трогать их нельзя.
Он нерешительно разглядывал домик.
— Даже дом. Может быть, его изменил ветер. И воздух. И ночные туманы. Стены, полы — все изменилось! Это уже не дом для человека!
— Ах, это твое буйное воображение!
