— Погоди, вот доберешься до моря, — крикнул кузен из дверей мне вослед, — тогда уж непременно возвратишься; твоя комната тебя ждет!..
И в самом деле, когда набежали черные тучи и сгустилась смоляная тьма, а шквальный ветер едва не столкнул меня и кобылу с плотины, поневоле подумалось: «Что за дурь! Воротись и сиди себе с друзьями в теплом гнездышке». Но путь назад занял бы гораздо больше времени, чем продвижение вперед, к цели моей поездки; и потому, подняв воротник, я пустился рысью дальше.
Вдруг впереди на плотине мне что-то почудилось; не слышно было ни звука, но при чахлом свете прорезавшегося полумесяца обозначился силуэт, по мере приближения становившийся все отчетливей, и скоро уже я различил всадника на длинноногом поджаром коне;[9] темный плащ бился у незнакомца за плечами; на скаку он повернул ко мне бледное лицо и пронзил горящим взором.
Кто это был? Чего хотел? Я вспомнил, что не слышал ни стука копыт, ни храпа лошади, хотя всадник и конь пронеслись совсем близко от меня!
Размышляя так, ехал я дальше; как вдруг они еще раз промчались мимо — показалось даже, что всадник задел меня краем плаща — но опять все произошло без единого звука, будто всадник и конь летели. Я различил их вдали — легко, словно тени, спускавшихся с плотины к морю.
Не без робости продолжив свой путь и достигнув злополучного места, я увидел внизу у самой плотины огромную вымоину в коге[10] — такие обычно образуются под напором волн во время шторма и остаются потом в виде довольно глубоких заводей[11].
Вода, притом что ее не сдерживала плотина, оказалась на удивление недвижной, не возмущенной всадником, а самого его уже не было видно. Зато, к своей радости, я заметил нечто другое: впереди, снизу от кога, мерцало множество разбросанных в темноте огоньков; это светились окна продолговатых фризских домиков, обособленно построенных на разноуровневых варфтах[12]. Ближе всего ко мне, в половину высоты внутренней плотины[13], стоял большой дом, похожий на другие; на южной его стороне, справа от двери, горели все окна; там я различил какие-то силуэты и услышал, хоть и выла буря, чьи-то голоса. Лошадь, не дожидаясь понуканий, уже сошла с плотины и направилась по тропе прямо к дверям дома. Понятно было, что это постоялый двор, поскольку под окнами располагалась так называемая «жердь», а именно прикрепленная к двум столбам перекладина с большими железными кольцами для скота. Я привязал свою кобылу, поручив ее вышедшему мне навстречу слуге.
