— И за это, любезный господин смотритель, — сказал его собеседник, поднимаясь, — мы сейчас пропустим стаканчик винца!
Эльке, хлопотавшая с завтраком, с тихим смехом вышла из комнаты под звяканье стаканов. Потом взяла в кухне миску с очистками и направилась через хлев к внешней двери, чтобы бросить их курам и уткам. В хлеву Хауке Хайен раздавал вилами сено коровам, которых рано пригнали с пастбища из-за плохой погоды. Завидев подходившую девушку, он воткнул вилы в землю.
— А, Эльке! — обрадовался он.
Девушка остановилась и кивнула ему.
— Да, Хауке; знаешь ли, тебе следовало бы сейчас быть в доме.
— Правда? А зачем?
— Господин старший смотритель похвалил хозяина.
— Хозяина? А при чем же тут я?
— Ах, я хотела сказать, что он хвалил смотрителя.
Хауке густо покраснел.
— Теперь понимаю, куда ты клонишь.
— Не красней, Хауке; уж ты-то знаешь, кто заслуживает похвал.
Юноша взглянул на нее с улыбкой.
— Ты их тоже заслужила, Эльке.
Но девушка покачала головой.
— Нет, Хауке. Когда я была помощницей, нас не хвалили. Я могу только считать; но ты замечаешь все, что полагается смотрителю, ты меня опередил!
— Не думал я никого обгонять, в особенности тебя, — с мягким укором сказал Хауке и оттолкнул голову коровы в сторону. — Эй, Пеструха, вилы мои не съешь, и так тебе все достанется!
— Только не думай, что ты меня чем-то обидел, Хауке, — сказала девушка после краткого раздумья. — Ведь это дело мужское!
Хауке протянул ей руку.
— Дай мне на том твою руку, Эльке!
Краска покрыла смуглые щеки Эльке.
— Зачем? Я ведь не лгу! — воскликнула она.
Хауке намеревался ответить, но девушка уже выскользнула за дверь. Он снова взял вилы в руки и услышал, как на птичьем дворе громко заквохтали куры и закрякали утки.
Хауке служил у смотрителя уже третий год, когда, с наступлением января, подошла пора зимнего праздника, который тут называется «Шары на льду»[39]. От длительных морозов, при полном отсутствии ветров с побережья, все канавы между земельными наделами покрылись прочной хрустальной коркой, так что отдельные земельные участки превратились в обширное поле, на котором можно было метать маленькие деревянные, залитые свинцом шары, направляя их в цель. Изо дня в день дул легкий норд-ост, и все было в полном порядке; уже вызваны на поединок жители деревни, лежащей на геесте к востоку от маршей и оказавшейся победительницей в прошлом году, и вызов принят. С каждой стороны выставлялось по девять игроков; выбирались также старшины команд и судьи. Последние в спорных случаях решали, правильно или нет сделан бросок, и потому должны были уметь представить все в наиболее выгодном свете; для этого выбирались по большей части парни, которые, обладая здравым смыслом, хорошо понимали людей да к тому же еще за словом в карман не лезли. К таковым принадлежал Оле Петерс, старший слуга смотрителя.
