— Заводи коней, там есть конюшня, — Эйнор задрал голову, прищурился. — Я буду на первом этаже, оружие и сумки туда занеси.
Фередир удивлённо посмотрел на рыцаря. Что это он? Объясняет, как будто первый раз… А потом оруженосец осторожно спросил:
— Ты беспокоишься?
Эйнор, не глядя, увесисто пихнул Фередира в грудь кулаком. Пригнулся и вошёл внутрь, придерживая меч…
…Во дворе и правда оказалась конюшня — огромная и тоже каменная. Фередир покрутил носом. Держать животных в каменных зданиях, с его точки зрения, было опасной глупостью. Уважение к древней столице резко упало, хотя, слов нет, конюшня была красивой и удобной. Но уж больно гулкой, холодной и пустой.
— Не будет сегодня травы, — сказал Фередир. Он расседлал коней и теперь поцеловал Азара в морду, и почесал надглазья. — Овёс… Плохо, что камень кругом? Потерпи…
Фион, оскорблённый тем, что на него не обращают внимания, цапнул мальчишку за плечо. Фередир приласкал и его, насыпал коням в ясли овса, налил воды — колодец оказался прямо тут же, в дальнем углу помещения, вода стояла вровень с краем каменной трубы. Оруженосец натаскал её складным кожаным ведром, ещё раз приласкал коней (обоих), проверил привязи и, собрав в охапку вещи, пошёл в здание…
…Эйнор выбрал небольшую комнату с одним окном, в котором уцелели все стёкла. И кровати тут тоже были, хотя и без матрасов и прочего. Рыцарь, не чинясь, уже успел навести порядок и сам переоделся в сухое. Кивнул Фередиру:
— Переодевайся, я накрою. Голодный?
— Угу, — сев на кровать, Фередир начал стаскивать сапоги.
После шести дней и ночей в тумане такое помещение может показаться самым лучшим на свете. В комнатке был даже камин, но дров не имелось, да и не так уж холодно, в конце концов. Особенно если одет в сухое и хорошо поел. Фередир, поев, потянулся было к оружию, но неожиданно зевнул. И сообразил, что уже поздний вечер, почти ночь.
— Ложись, — отрывисто бросил Эйнор. Он сидел за столом, не двигаясь. — Будем ждать.
— Ты разбудишь на смену? — уточнил Фередир, даже не пытаясь возражать (кровать с разостланным плащом и вещмешком вместо подушки манила, как перина). Эйнор ничего не ответил, только мотнул головой на кровать…
…Как назло, уставший до предела и только что мечтавший лечь Фередир спал плохо. И не то, чтобы не спалось — в том–то и дело. Засыпал, а потом вновь какая–нибудь мелочь, на которую и внимания не обратишь, будила, словно резким толчком в бок. То скрипнули стропила, то блоха укусила (вот кого они тут кусают обычно–то?!), то словно бы прямо в комнате раздаётся отчётливый чужой голос… а то и вообще — словно бы кто–то знакомый ясно окликает, ясно и тревожно. Фередир не вскидывался, только открывал глаза, обводил взглядом комнату, чтобы убедиться, что всё нормально, снова проваливался в сон — и опять всё повторялось заново.
