«Ничего, дружок, перетерпишь. Ради графини не только можно, но и дóлжно. Кое-кого все устраивало и устраивает», – мысленно съязвила шуриа, подразумевая свои скромные телесные достоинства.
Танец снова свел леди Дагманд и леди Янамари вместе, но Джона уже не обращала внимания на соперницу. Ее разум ликовал, озаренный внезапной догадкой. Скорее всего, эсмонды искали архив с помощью одной только магии, свято убежденные в том, что перед силой их Предвечного не устоит ни один тайник. А Лерден, умница Лерден их надул, как заезжий мошенник деревенских простаков, предложив угадать, под какой из трех скорлупок спрятан шарик.
Как же все просто. Осталось только руку протянуть.
Джона сладко улыбнулась леди Лайд и в очередной раз пожалела об отсутствии на балу Аластара. Как славно они отпраздновали бы очередной щелчок по носу тиву Хереварду. Эх!
«Ты мне… ты всю жизнь мне испортил, жареный пес», – мрачно сообщила Джона духу и, не раздеваясь, свалилась на кровать. Последний бокал вина оказался лишним.
«Что, кобелей собиралась в дом привести?»
Воздух буквально пах прадедушкиным ехидством, и более всего оно напоминало чуть приторный аромат розового масла.
«Я – свободная женщина! А этот… как его… ну этот… Роск… Ройс… Хелеворд Рогс… он мне почти жених… Надо же опробовать этого… как его…»
«Шлендра голохвостая!»
Джона расстроилась, обиделась на подобную несправедливую характеристику и хотела было заявить решительный протест, а также напомнить, что всегда была верна Бранду, пока он был жив, по крайней мере. К тому же при чем здесь хвост? Но хмель одержал победу над хрупким женским организмом и унес графиню в объятия сна. В нем виделись заснеженные холмы, романтично серебрящиеся под светом Хелы – Белой Волчьей Луны, меж которыми брела сама Джона по едва заметной тропе. А следом молча шла большая серая волчица. Страшно не было совсем.
Шуриа не только равнодушны к вину, у них еще и похмелья не бывает, сколько ни пей. Это было бы слишком просто – умереть пьяной, беспамятной и в счастливом неведении. Утром Джона проснулась замерзшая, чуть теплее перезимовавшей лягушки, с перепутавшимися волосами, отвратительным привкусом во рту, к тому же трезвая и злая, как тысяча бешеных ролфи. Досталось нерасторопной горничной, получил туфелькой в лоб Аран – миледи гневалась на весь мир, который откровенно желал ей недоброго.
– Дармоеды! Вы меня уморить решили! Нет, ну точно, решили до смерти заморозить! Хоть бы одна собака подкинула в камин полено, хоть бы кто одеялом укрыл. За что я вам деньги плачу, висельники? За бестолковые речи и красивые глаза?
