— Ты чего такая недовольная, куколка? — спросила императрица Буженинову.
— Да не люблю я эти пиесы заморские, матушка. Чего мне их смотреть то?
— Да сегодня смешно будет, куколка.
— Мне бы болтушек твоих послушать. Кто чего знает, и кто про чего слыхал. А то после того как Варьку Черкасскую в дерьмо окунули, ничего и не произошло.
Анна и те, кто был рядом, улыбнулись словам Бужениновой. Говорила камчадалка смешно с ужимками и гримасами. И ножками своими не достававшими до пола карлица со стула смешно болтала.
К императрице приблизился Арайя и низко поклонился:
— Сию пьесу я сочинил, и по приказу вашему, государыня, немного усовершенствовал. Но на роль Петрилло такого человека подобрать более не смог, государыня всемилостивая.
— А кто ранее его играл-то?
— Шут вашего величества Пьетро Мира, что ранее в моей капелле скрипачом числился. А новый Птерилло слабая замена старому.
— Ну, ничего, Франческо, мы и без старого Петрилло обойдемся.
Буженинова встрепенулась:
— Какое такое Педрилло? — она переиначила имена "Петрилло" на "Педрилло" и тем вызвала смех.
— Петрилло этот сидит вон там, — мстительный Арайя указал камчадалке на Миру.
— Ух Педрилло так Педрилло, — заголосила Буженинова и засмеялась.
Так к сеньору Пьетро Мире, придворному шуту, с благословения Бужениновой, прилипла новая кличка "Педрилло".
Сам Пьетро сидел рядом с Иваном Балакиревым. Они тихо переговаривались.
— Славно мы с тобой Левенвольде одолели, — прошептал Балакирев. — Весь двор до сих пор смеется. И никто не знает, кто автор сей шутки.
— И хорошо, что не знает. Левенвольде мог нам с тобой отомстить.
Спектакль начался и все замолчали. Итальянские музыканты и актеры старались, и действо императрице понравилось. Она особенно пожаловала своего капельмейстера Арайю и певицу Марию Дорио.
Буженинова снова заворчала:
— Чего девку то худую жалуешь, матушка? Все они чужестранки-поганки таковы.
— Не ворчи куколка. Девица Дорио поет отменно.
— И наши вот пошли заграничных девок себе таскать, матушка. Чего тебе певичку здесь не сыскать-то? Так нет. Все иноземок по заграницам ищут. И женятся все больше на иноземках. А я то незамужняя. Сколь прошу тебя, матушка, сыскать мужа мне. Мне и наш сойдет.
— А кто на иноземке то женился, куколка? Я про то не слыхала.
— А ты ни про что не слыхала, матушка. Князь Голицын Мишка из иноземщины возвернулся в Москву да с женой новой. Вот! — выпалила Буженинова.
Лицо императрицы сразу стало строгим. Веселость государыни пропала. Она хорошо помнила о князе Михаиле Голицыне. Он отыскала взглядом генерала Ушакова.
