— Ты хочешь сказать, что Василий Ржев не твое настоящее имя?
— Конечно не настоящее. Хотя я с ним сроднился уже.
Ржев загадочно посмотрел на Мятелева….
Федор Мятелев пока так и не смог попасть в лавку купца Адреотиса. А ведь именно ради этого он прибыл в Стамбул. Кардинал Ордена монсеньор Ринальдини сказал ему тогда в Крыму:
— Вот такое испытание ждет тебя, Федор. И если ты пройдешь, его я буду знать, что не ошибся в тебе. Ты отправишься в большое плавание по Черному морю. В плавание на турецкой военной галере. И в Стамбуле в квартале Фанар у грека по имени Адреотис тебя будет ждать весточка от меня. Тогда, если ты доберешься до Адреотиса, я буду знать что Федор Мятелев прошел испытание, и он достоит тайного знания.
— Адреотис этот тот грек, которого я уже видел на базаре в Бахчисарае? — спросил Федор кардинала.
— Это он. Итак, что ты скажешь на это предложение?
— А чего говорить, падре? Пусть будет так, как решила судьба. Я готов отправиться в море.
— Но ты не спросил, как тебе это предстоит сделать.
— Будет трудно. Это я понял. И добраться до квартала Фанар мне будет не легко. Но я готов пройти испытание.
— Тогда тебе предстоит отправиться в Кафу. Там Марта Лисовская отведет тебя к купцу по имени Карамлык и тот должен посадить тебя на корабль что идет к турецкой крепости Казы-Кермен….
И вот он в Стамбуле. После стольких мытарств и злоключений. Стоило сделать малое — просто пойти по улицам Стамбула и отыскать квартал под названием Фанар. Поначалу он хотел сразу броситься к Адреотису, но затем решил пока отложить визит. Тогда пришлось бы все рассказать Ржеву, а делиться этим с Василием он не хотел.
Федор точно теперь понял, что кардинал Ринальдини был прав — он не более чем разменная монета в большой игре и московскому царю и его воеводам было плевать на какого-то боярского сына. Одним менее, одним более — какая им разница? Разве они людские жизни ценят? И потому ему стоило подумать о себе…
— Чего задумался, Федор? — голос Василия вернул его к действительности.
— Про жизнь свою думаю, Вася. Всем на меня наплевать.
— И это я слышу от воина, готового рисковать жизнью каждый день?
— Ты не путай меня! То в бою рисковать. А то просто так в петлю голову совать. А заради чего? Ты вот за службишку свою кое-чего получишь от царя, коли на Москву возвернешся. А я? Мне чего — камень на шею?
— Федор! Прекрати! Это слова не воина, но труса.
— Прав был Минка, когда про вашу кость дворянскую говорил. Ох, и прав. Бояре московские токмо о своем прибытке пекутся. Сколь сделал я тогда. А меня за то ножиком по горлу хотели? Так?
