– Этот эшелон последний. Больше не пройдут, – сказал Мурзин. – Следующий через десять минут. К тому времени Павел Куделя уже сработает. Сейчас небось четвертая рота брод переходит. Теперь одни подрывники на той стороне остались.
– А если пассажирский состав пойдет? – Ушияк встал и пристально смотрел на красный фонарик удалявшегося состава.
– Тоже неплохо. Сейчас местные жители в основном по домам сидят, одни немцы по железным дорогам катаются.
Изредка подсвечивая ручным фонариком, Ушияк и Мурзин стали взбираться по склону навстречу глухо доносившимся издали голосам. С пышных, невидимых в темноте крон деревьев срывались крупные холодные капли воды. Мокрые ветви кустарника неприятно хлестали по рукам и лицу.
– Надо разрешить людям развести костры. Пусть посушатся, – предложил Ушияк.
– А я думаю, не следует этого делать. По шоссе в любую минуту могут немцы проехать…
– Ну и пусть себе едут, – перебил Ушияк. – Ночью в лесу нам бояться некого. Боши сюда никогда не сунутся. А если полезут, у нас есть чем ответить. Четыре партизанские роты – это сила. Так что пусть жгут костры. Застудить людей можем.
– Послушай, Ян, не дело ты говоришь. Ведь на той стороне эшелон подорвется. Уцелевшие немцы нас по кострам сразу разглядят…
– Зачем разглядят? К тому времени мы все костры потушим.
– Да чтобы их разжечь, минут двадцать нужно, А обсушиться все равно никто не успеет. Так что давай уж потерпим. Пройдем быстрым шагом километра два-три, перевалим за эту вершину и там уж на ночь привал устроим, И костры жечь можно, и на сушку времени хватит.
– Хорошо, хорошо! Уговорил. Только я думал, ты храбрый, решительный, а ты очень осторожный человек. Партизан должен уметь рисковать…
– То, что ты предлагаешь, – не риск, а головотяпство.
– Не понимаю такое слово, – обиженно проговорил Ушияк. – Как можно голову тяпать?
– Зачем сердишься, Ян? Это у нас поговорка такая.
– А у нас про голову другая поговорка есть: лоб широк, а в голове тесно.
Мурзин рассмеялся:
– Это совсем не то. Мы еще говорим: ум хорошо, а два лучше.
Ушияк промолчал, задумавшись, потом оживленно заметил:
– Это я понимаю. Очень хорошая поговорка. Надо запомнить. Ум хорошо, а два лучше, – повторил он назидательно. – Совсем как у нас с тобой. Сначала по-разному думаем, потом вместе правильно решаем. Так я говорю, Юрий-братор?
– Верно! – обрадовался Мурзин, довольный тем, что любитель русских поговорок Ушияк по достоинству оценил и эту.
Пройдя еще метров тридцать, они наткнулись на большую группу партизан. Ушияк отыскал командиров рот, приказал им строить людей и вести всех на вершину горы. Только первую роту он оставил в боевом охранении до прихода подрывников.
