Гестаповцы с гиком набросились на людей. Мужчин вырывали из толпы и избивали прикладами. Одному старику отрезали ухо. Но никто и словом не обмолвился о партизанах. Тогда гестаповцы стали избивать женщин. Детский плач и стоны разносились по всей окрестности;
Ничего не добившись, каратели начали поджигать крестьянские хаты.
Они обливали стены домов бензином и чиркали спичками. Над крышами взвились первые языки пламени. Гестаповцы и эсэсовцы старались отличиться перед своим кумиром – Отто Скорцени. Оберштурмбанфюрер, заложив руки за спину, неотрывно смотрел спокойными, насмешливыми глазами на яростные языки пламени, пожиравшие крестьянские дома.
Трое гестаповцев выхватили из толпы селянина Яна Маху и приказали: «Партизанская свинья! Ну, быстро в огонь!» Полуобезумевший от побоев Маху в отчаянии побежал к горящему дому. Под улюлюканье распоясавшихся эсэсовцев он прыгнул в пламя. Вслед ему полетели пули. Потом гестаповцы выволокли из толпы Франтишека Трчку.
– Беги и ты в огонь! Свинья! Партизан! – кричали они, подталкивая его прикладами автоматов.
Но Франтишек Трчка не мог решиться на это. Он упал на колени, начал молить о пощаде. Оберштурмфюрер Гельмут Хайнеке подошел к нему, не торопясь вытащил из кобуры пистолет и выстрелил Франтишеку в голову. Двое эсэсовцев подхватили тело и бросили в бушующее пламя.
Через час из жителей Плоштины в живых осталось немногим более двадцати человек. Они просили палачей сжалиться над ними, призывали на помощь бога. Но торопливые залпы эсэсовских автоматов заставили их замолчать.
На том месте, где минуту назад жались друг к другу испуганные люди, лежала теперь гора трупов. Молодчики Скорцени подхватывали еще не остывшие тела и волокли их в огонь. Кровавые следы тянулись по земле.
Через два часа вместо села Плоштины остались лишь обугленные, дымящиеся развалины. Скорцени не очень огорчило, что в Плоштине не было обнаружено ни одного партизана. Устрашающая карательная операция должна была воодушевить палачей на новые подвиги.
Поделив награбленную добычу, эсэсовцы разместились в грузовиках и вездеходах. Взревели моторы. Колонна двинулась обратно в Злин и Визовицы. За рулем черного, сверкающего лаком «мерседеса», подаренного самим фюрером, восседал оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени.
Отстраненный от должности оберштурмфюрер СС Гельмут Хайнеке с радостью принял известие о том, что по указанию статс-секретаря протектората он поступает в распоряжение оберштурмбанфюрера Отто Скорцени. Втайне Хайнеке мечтал с помощью Скорцени вновь добиться расположения своего могущественного шефа.
