Начальником гарнизона освобожденного города был назначен подполковник словацкой армии Перко. По его распоряжению отряд имени Яна Жижки занял оборону по берегу реки севернее Мартина. На этом направлении немцы подтягивали крупные силы из района города Жилина.
Отдохнуть после боя так и не удалось. До поздней ночи Ушияк и Мурзин проверяли участок обороны своего отряда, раздавали оружие, заставляли людей глубже закапываться в землю. Но, несмотря на усталость, настроение было приподнятое. Окрыленные первым успехом, партизаны поклялись отстоять город. Предполагаемая атака немцев никого уже теперь не страшила. Винтовки были у каждого. Многие обзавелись трофейными автоматами, ручными пулеметами. Патроны оттягивали карманы, на поясах болтались гранаты.
В полночь, выставив боевое охранение, командир отряда разрешил партизанам спать. На ночлег устраивались тут же, в свежевырытых блиндажах и окопах. Утомленные после бессонной мочи, после огромного напряжения первого боя, уставшие от рытья траншей, люди в изнеможении опускались на землю и сразу же засыпали беспробудным сном.
Только Ушияк и Мурзин, расположившись в ближайшей хате, еще долго беседовали о нуждах отряда, подсчитывали потери за минувший день. Около сорока партизан были убиты сегодня в бою, более ста получили ранения и отправлены в городскую, больницу. Среди них оказался и комиссар отряда Саша Турский. Правда, несколько человек во главе с Яном Милеком после перевязки вернулись в строй. Остальные нуждались в долгом лечении.
– Ничего, Юра! – успокаивал Ушияк Мурзина. – Впереди еще много боев, и потери тоже будут. К этому всегда трудно привыкнуть. Но главное сделано. Отряд сформирован. Сегодня он получил боевую закалку. Наши люди показали, что могут бить бошей. Мы еще…
Последние слова Ушияка Мурзин уже не слышал. Подперев голову руками, он так и уснул за столом. Ушияк тихо поднялся, стараясь не шуметь, отодвинул от стены топчан поближе к Мурзину и осторожно, словно ребенка, перевалил его с табуретки на мягкий матрац. Затем расстелил на полу тюфяк, оставленный предусмотрительной хозяйкой, и, не раздеваясь, вытянулся на нем.
…Проснулись они одновременно, разбуженные сильными взрывами, натужным ревом авиационных моторов. За окнами было уже светло. Стекла в рамах звонко дребезжали, стены вздрагивали при каждом взрыве.
– Кажется, нас бомбят, – крикнул Мурзин и, схватив автомат, бросился к двери.
За ним выбежал на улицу и Ян Ушияк.
