Вслед за ним вскочил и Франтишек Шмидт. Разница в их росте была поразительной. Рядом с невысоким штурмбанфюрером Франта Великий выглядел исполином. Он смотрел на шефа гестапо сверху вниз, наклонив голову.
Козловский дружелюбно спросил:
– Дорогой Франтишек! Какой же у вас рост?
– Два метра пять сантиметров, – смущенно ответил тот.
– Великий, поистине великий! – воскликнул Козловский, восхищенно оглядывая своего агента. И вдруг, спохватившись, добавил: – Вам, видимо, потребуются деньги?
– Деньги никогда не бывают лишними.
Шеф гестапо подошел, к сейфу. Щелкнул замок.
– Вот, возьмите. – Козловский протянул Шмрдту пачку оккупационных марок.
– Господин штурмбанфюрер! Ваши деньги не пропадут. К концу февраля Мурзин будет доставлен в этот кабинет.
– Ступайте, Франтишек. Да хранит вас бог!
Зима выдалась на редкость теплая и сырая. Частенько снежные бураны со штормовыми ветрами навалами заметали дороги в горах. Но стоило небу очиститься от хмурых туч, как яркие солнечные лучи растапливали снега; образуя множество журчащих ручейков. Хвойные леса, синевшие шапками на вершинах и склонах гор, быстро сбрасывали снежный наряд и сияли изумрудными красками на белом фоне горных лугов.
Партизанские батальоны и отряды бригады имени Яна Жижки обосновались в высокогорных селениях. Местные жители всячески поддерживали партизан, укрывали их от полиции и карателей, снабжали продовольствием и медикаментами. Подпольные патриотические организации Моравии провозгласили лозунг: «Ни одного килограмма продовольствия бошам. Все излишки отдавать партизанам!» С каждым днем отряды и батальоны партизан пополнялись все новыми и новыми лесными бойцами.
К началу февраля только батальон Степанова насчитывал около восьмисот человек. Пришлось сформировать из него четыре отдельные роты. Первую, названную штурмовой, возглавил капитан Ременный. Вторую и третью – подрывные – взяли на себя лейтенанты Зимин и Долинов. Во главе четвертой поставили бежавшего из плена младшего лейтенанта Владимира Толстого.
Теперь партизаны отдельными боевыми группами опускались с гор, выходили на вражеские коммуникации, где почти ежедневно совершали смелые диверсии.
Немцы шли на различные хитрости. Впереди каждого воинского эшелона стали пускать платформы, груженные балластом. Но ни это, ни усиленная охрана железнодорожных перегонов не спасали гитлеровцев от участившихся взрывов на железных дорогах.
Каратели неистовствовали. Гестапо расстреливало заложников, ввело смертную казнь за малейшую провинность. Появился на улице города после комендантского часа – расстрел. Задержан без соответствующих документов на проезжей дороге – расстрел. А тех, кто попадался в руки карателей в лесу или в поле, убивали на месте без суда и следствия.
