— Давайте поужинаем — я быстренько накрою на стол. У меня все готово. Не отказывайтесь — грибы…
Конечно же, она тоже поморка — только на севере вяжут такие мягкие словесные кружева.
— Коренная соломбалка, — с гордостью подтвердила Римма Васильевна. — Там врачом в портовой больнице работала после института, пока…
Она взглянула на мужа и смутилась.
— Тут уж я виноват, — улыбнулся Виктор Васильевич.
Много ли надо, чтобы разговор вошел в естественное русло? Виктор Васильевич вспоминает о матери. Трудно ей пришлось одной с ним, сынишкой-малолеткой. Поступила машинисткой в контору, дома печатала, прирабатывала. Родные и чужие помогали — добрым участием, советом, словом. Так и рос Виктор, учился, каждое лето работал в гидрографических партиях на Белом море, а то матросом на катере. И вот служба на флоте, учеба в высшем военно-морском инженерном училище…
Жаль: ни отец, ни мать не могут сегодня взглянуть на сына…
Виктор Васильевич показывает ту последнюю радиограмму. Слова не нужны.
В комнате тишина, как в эфире, в беду, минута молчания…
* * *
Недалека последняя точка. Такое чувство, будто это мною прожиты все эти жизни, разделены с моими героями их горечи, утраты и радости. Меня не покидает жгучее нетерпение поиска. Ведь еще неизвестна судьба Андрея Васильевича Бекусова — третьего человека, вынесшего ледовый дрейф в шлюпке. Лишь одно известие о нем: в 1942 году Андрей Васильевич с группой водолазов побывал в командировке в Архангельске, рассказал Герасиму Васильевичу Точилову, что работает на Беломорканале. С тех пор не давал о себе знать…
Откликнулся брат погибшего матроса Александра Михайловича Ларионова — Андрей Михайлович. Он сообщил: живы родители руслановца, четыре его брата и сестра. Отец с матерью — Михаил Егорович и Анна Петровна — так и живут в старом онежском селе Грибанихе, где родились все их дети. Один из братьев — Виктор, плавая старшим штурманом на пароходе «Революция», погиб в 1944 году неподалеку от Иоканьги — судно торпедировала фашистская подводная лодка… Сам автор письма работает в Архангельском аэропорту. Словом, новая династия.
Знаю еще, да и то не точно, что кочегар «Руслана» Георгий Иванович Пустынников родом из Ростова-на-Дону и его отец будто бы тоже был моряком. Еще до войны Герасим Васильевич встречал в Москве сестру отважного радиста «Руслана» Валентина Степановича Волынкина. Может, сестра откликнется?
Может быть, откликнутся люди, которым приходилось встречаться с героями, погибшими на «Руслане». Каждая новая весточка о них, о их родных и близких еще более утвердит мысль: дело, которому мы посвящаем свою жизнь, не умирает, оно переходит из рук в руки, из поколения в поколение. Так было, так будет.
