— Осторожно, не зацепите агаву! Располагайтесь, вот кресло.
Посреди с трудом отвоеванного у вещей пятачка разместился вполне современный мягкий уголок: диванчик, журнальный столик и два кресла, обитых клетчатой тканью. Точь-в-точь такой расцветки, как халат на Степане Поликарповиче.
— Я пошел за кофе…
Вспыхнула паника. Сейчас хозяин сгинет в дебрях необъятной квартиры и больше не вернется. Никогда. А гость проведет остаток жизни, ища выход и рыдая от безнадеги. Наваждение накатило и схлынуло. Очкарик снял пальто, поискал, куда бы его пристроить — и к собственному удивлению обнаружил вешалку, приколоченную к дверце шкафа.
— Вешайтесь, вешайтесь, оно свободно…
Сварить кофе за это время было невозможно. Но ростовщик уже семенил к столику, неся поднос с полным кофейником, сахарницей и чашками. Над ним витал божественный аромат мокко, имбиря, кардамона, черного перца…
«Надо бы спросить рецепт», — отметил Лазарь.
— Ну-с, к делу. С чем пожаловали к старику?
— С предложением. Глеб сказал, что вы даете ссуды под залог… скажем так, некоей нематериальной сущности.
— Оставьте ваши эвфемизмы. Не бойтесь, я не сочту вас сумасшедшим.
— Хорошо. Я бы хотел оставить в залог одно чувство.
— Какое именно?
— Любовь.
— К женщине? К родине? К вкусной и здоровой пище?
— К жене.
— Что ж, это интересно. Редкий товар. Но позвольте полюбопытствовать: зачем вам мои гроши? Вы человек обеспеченный. Если вам нужен кредит, обратитесь в банк. Или в ломбард.
— Как вы верно заметили, я человек обеспеченный. Но сейчас испытываю финансовые затруднения. Временные, разумеется. Деньги есть, но они вложены в дело. Мои партнеры по бизнесу против того, чтобы я закладывал основные фонды. А без их письменного согласия… Короче, я пришел к вам.
— На любовь, конечно, спрос есть, тем паче к жене… Чувство дефицитное. Однако мои возможности ограничены. Боюсь, предложенная сумма вас не устроит.
— Сколько?
— Вы собираетесь со временем выкупить залог?
—Да.
— И вас не интересуют сроки? Проценты?
— Конечно, интересуют. Но в первую очередь меня интересует сумма!
— Поспешность не идет на пользу, Лазарь Петрович. Скажем, пять тысяч.
— Евро?
— Да.
— Мне нужно больше. Дайте пятнадцать.
— Нет. Слишком много для меня. И слишком мало для серьезной инвестиции. У меня складывается впечатление, что вы просто хотите избавиться от своего чувства. А деньги вас не волнуют. И получив их, вы сюда больше не вернетесь. Впрочем, это не мое дело. Семь тысяч. Это последняя цена.
