Бронепоезд делал петли, а он шёл напрямик, горой, а сверху разглядел, что на крышах бронированных платформ и тепловоза нарисованы чёрные полосы, как рельсы. Затаится бронепоезд на железнодорожном полотне, полосы сольются с рельсами, и сверху он станет невидим.
«Вот почему его так трудно обнаружить авиации».
Неожиданно подул ветер, облака разорвались и показалось солнце. Чистые снега вокруг заблестели нестерпимым блеском.
Скалы и сосны бросили от себя фиолетовые тени. На вершинах и на ветвях деревьев заиграли морозные алмазы.
Среди ветвей затенькали синицы.
В природе сразу всё ожило и стало красивым.
Не обрадовался солнцу только «белый призрак». Его громадная тень отпечаталась на насыпи железной дороги так чётко, что Григорий мог пересчитать все его башни и пушки.
Словно испугавшись своей тени, бронепоезд ускорил ход и уполз в первый попавшийся туннель, как гады уползают в норы при виде солнца, которое помогает зорким орлам.
«Так вот почему ты боишься своей тени!»
Суровикин, скрываясь в тени деревьев, подобрался к скале, в которой строители дороги проделали проход для поездов, и стал наблюдать.
У входа в туннель стояла охрана. Виднелись воронки от бомб. Одна неразорвавшаяся двухсотка лежала на склоне холма, рядом с небольшим стожком сена.
Вероятно, наши лётчики не раз загоняли бронепоезд в эту пещеру.
«Но разве такую гору пробьёшь? — подумал Суровикин. — Тут надо применить какой-нибудь другой способ».
И стал соображать, как бы ему уничтожить этого бронированного зверя. Экое чудовище! Упустишь — многих ребят сиротами сделает.
Но в силки его не поймаешь и из автомата не подобьёшь. Пошарил Суровикин в карманах и перебрал запальные шнурки, хранившиеся у него в жестяной коробке. Случалось ему подрывать рельсы, небольшие мосты; для этого хватало небольшой порции тола или динамита, вынутого из трофейной мины, но для бронепоезда слишком много надо взрывчатки. А где её возьмёшь?
Ещё раз огляделся Суровикин вокруг и заметил внизу одинокую будку путевого обходчика.
«Вот у кого гаечный ключ достать можно, — подумал он. — Наверно, этот стожок сена ему и принадлежит. Что ж, дождусь ночи да и развинчу рельсы на повороте. Тут высоко. Так и загремит вся крепость под откос, в речку, вместе со всеми башнями и пушками».
С таким решением забрался Суровикин в стог сена, спрятался в самой серёдке, пригрелся да и заснул. Спит и видит во сне свой дом и козлёнка Ваську. И козлёнок, играя, больно бодает его в бок.
