А Владимир и не говорил этого, наоборот, для него война продолжалась и конца ей, пока не отыщет залёгших на дно агентов, не предвидится, но он смолчал.
- Извините, я всю гимнастёрку вам вымочила, - отстранилась от него Любовь Александровна, поправляя платок. – Так вы видели этого, что командовал всем в Сосняках?
- Лейтенанта? – переспросил, не сразу отключившись от её рассказа, Владимир. – Видели и хорошо запомнили, на всю жизнь.
- Мне бы ему в глаза посмотреть, - с тихой угрозой высказала Горбова острое желание. – Как вы думаете, удастся? Он – в Минске?
- Два дня назад был там, чуть было не столкнулись, - вспомнил Владимир приход к Сироткиной памятливого на чужие мешки смершевца.
- Как столкнётесь – дадите знать? – попросила Любовь Александровна.
- Хорошо, - ничего не подозревая, согласился Владимир.
Больше они ни о чём не говорили до самого Минска.
- 9 –
В Минске их встречало пасмурное утро и стыдливая отчуждённость: её – за невольную ночную исповедь, его – за навязанные ненужную тайну и вынужденную заботу об исповедовавшейся. Владимир уже свыкся с резко изменившейся внешностью Горбовой, и на свету, даже после её рассказа, подспудная насторожённость против этой женщины, зародившаяся в Сосняках, возвращалась. Ему очень хотелось распрощаться и лучше бы навсегда, но она, оказывается, думала иначе. Он ей был нужен. И не только в связи с высказанной сейчас простой просьбой о помощи, но и в будущем, задуманном ещё в вагоне.
- Володя, вы не поможете мне добраться до подруги? Здесь недалеко.
Чуть помедлив, он с сожалением вынужден был согласиться:
- Хорошо, пойдёмте. Давайте ваш мешок.
- Нет, нет, я сама: у вас у самого, вон, какой большой сидор. Не тяжело, дотащу.
Немцы работали сегодня на противоположной стороне пристанционной площади, мелодично наполняя глухой сырой воздух звонким, обгоняющим друг друга, перестуком молотков о камень. Хорошо, хоть соотечественника-вымогателя не оказалось рядом.
Но когда они неожиданно пришли на Октябрьскую и, больше того, остановились у дома по соседству с бывшим домом Шатровых, Владимир не только не жалел, что пошёл провожать Горбову, но и запоздало испугался тому, что мог отказаться и потерять хорошую возможность напасть на след Вити. Уж соседи-то наверняка знают, куда девался генерал с семьёй. Нет, всё же его Бог есть, он ведёт, поправляя на поворотах и перекрёстках.
Повезло и с хозяйкой дома. Она оказалась на месте, тотчас вышла на стук, с минуту вглядывалась то в Горбову, то во Владимира, потом всё же остановила взгляд на женщине и неуверенно спросила:
