- Пойду, дяденька, - согласилась та с радостью, чувствуя в Александре парня своего круга, тогда как Владимир с его неприкрытой и ничем не объяснимой, не заслуженной ими отчуждённостью вызывал ответную антипатию. Для неё из двух героев остался один.
- Собственно, вы можете уже и уходить. Я дождусь поезда здесь, - ещё выше надстроил стену отчуждения Владимир.
Дружелюбный Александр, не смирившийся ещё с распадающейся дружбой, не согласился:
- Нет, так не годится. Где это видано, чтобы провожающие уходили раньше отъезжающих? Подождём вместе, убедимся, что ты поехал, тогда и пойдём. Не возражаешь?
- Как хотите, - сухо согласился Владимир, становясь всё больше неприятным самому себе. Он, наверное, вёл бы себя не так агрессивно и непримиримо, если бы они с Александром были вдвоём. Нахальная девица, нарушившая их только-только нарождающуюся мужскую привязанность, ему сразу не понравилась. Он вообще не любил людей настырных и навязчивых, тем более женщин, и хорошо чувствовал, что антипатия у них с Анной взаимная, не понимая, что в каждом заговорила ревность к Сашке, и мира не предвиделось. Странно, но категорическое заявление того о том, что он враг любому немцу по гроб жизни, не разрушило симпатии к нему. А девушка ничего такого не говорила, а всё же неприятна.
- Ты учишься? – спросил ни о чём не ведающий плод раздора у Анны, начав примирительный разговор.
- В девятом, - кратко ответила та.
- Ого, уже совсем взрослая.
- Мне 17 лет, - не скрыла своей зрелости Анна.
- Не только взрослая, но и отважная, - пытался перекинуть хиленький мостик из грубой лести к ней Владимир, чтобы как-то развеять прохладу между троими хотя бы на время, пока обстоятельства вынуждают их быть вместе. Анна недоверчиво зыркнула на него исподлобья и, непримиримо отвернув голову, слегка порозовела. Ей, конечно, была приятна похвала боевого офицера и взрослого мужчины, но она всё равно не хотела доверяться ему. Лучше бы им с Сашей уйти сразу.
А Владимир, тоже засмущавшись непоследовательности, объяснил свою лестную характеристику школьнице:
- Не побоялась дать отпор бандиту, постоять за себя. – Конечно, никакого серьёзного отпора не было. Насколько он помнит, слышен был только писк. – Другие-то, взрослые, помалкивали, безропотно сдались, даже словом не заступились.
- Напрасно ты так, сплеча, - заступился за мешочников Александр. – Видел же, кто там был: почти все молью траченные.
- Мужики – были, - не сдавался обличитель.
