Она стукнула кулачком по туалетному столику. Слишком много времени она уже здесь провела. Лучший способ прекратить сплетни — появиться в гостиной с таким видом, будто ничего особенного не произошло. Поправив кружевные перчатки, Лидия открыла дверь и вышла.
Всего в нескольких шагах от дамской комнаты, прислонившись к стене, стоял Санберн.
— Надеюсь, вы простите мне мое поведение за столом, — обратился он к Лидии. — Я просто в восхищении от вашего таланта все раскладывать по полочкам. Ведь когда вы с такой легкостью указали на признаки подделки, можно было даже вообразить, что ее изготавливал не кто иной, как ваш отец.
Удивлению Лидии не было предела. Вот это уже клеветнические измышления, причем самые отвратительные: все высказано в такой манере, что невозможно ответить без того, чтобы признать прозвучавшие обвинения серьезными. «Не доставляй ему такого удовольствия», — приказала Лидия себе и через силу улыбнулась:
— Какой вздор, сэр! Ведь вы сами купили эту подделку. Не станете же вы обвинять меня за вашу оплошность?
Санберн пожал плечами:
— В данном случае меня лишь несказанно удивляет, что ваш отец, столь замечательный и уважаемый человек, мог подвергать риску и свое доброе имя, и свою карьеру, торгуя фальшивыми древностями.
По спине Лидии пробежал ледяной холодок.
— Только не делайте вид, что вы говорите все это всерьез.
— Я как никогда серьезен.
Охваченная уже настоящим испугом, Лидия рискнула осмотреться вокруг. От этого человека можно ждать чего угодно. С ним рядом просто опасно оставаться далее, их могли заметить вместе. Однако теперь она уже не могла просто уйти после такого обвинения. Ведь он способен повторить то же самое где угодно. Как известно, подозрения имеют свойства сорняков, они разрастаются на любой почве, размножаясь из самого ничтожного побега. — Простите, сэр, — обратилась она к Санберну подчеркнуто холодным тоном. — Вы только что посмели опорочить имя моего отца. Прошу вас дать мне объяснение вашим словам или немедленно извиниться.
— О! — воскликнул виконт. — Вы превратились в яростную тигрицу, как только почувствовали, что ваша игра проиграна.
— Я вас не понимаю. — Голос Лидии становился все громче, но она не могла сдержаться. — Вы просто бредите!
Тихий смех Санберна привел ее в замешательство. — Да, конечно, дорогая. Безумие — наша семейная черта. Или вы не знали об этом?
Последнее замечание и вовсе лишило Лидию дара речи. Разумеется, об этом знали все. Тогда, четыре года назад, все газеты писали только об этом. Сестра Санберна убила своего мужа, и ее упрятали в сумасшедший дом. Вообще-то семейству Даремов, как всегда, повезло. Если бы эта несчастная родилась в семье человека с менее высоким положением в обществе, ее попросту повесили бы. Но как удивительно, что Санберн вообще решился напоминать об этом трагическом событии!
