– Рудольф, – позвал Барок.
Голос вышел хриплым и слабым. Ну, уж извините, какой есть. Если так по голове давать, то это счастье, что он вообще выжил. Ну, где там этот «изобретатель», так его …?
– Рудольф.
И тут он вдруг заплакал. Из глаз потекли самые настоящие слезы. Барок с изумлением чувствовал мокрые дорожки на своих щеках: никакого расстройства он не чувствовал и близко. С чего рыдания? И вдруг поймал на грани слышимости еле уловимое поскуливание. Что? Эй, сосед, ты чего? Что случилось?
За опавшей, сдувшейся, пошедшей складками серой пеленой в голове Барока горько плакал невысокий мужчина с повисшими, нетренированными плечами, тряпками вместо мышц, и объемными картинками вместо настоящих женщин. Плакал о безвозвратно ушедшем деле его жизни. Деле, к которому он шел долгие годы. Плакал он несбывшемся, о недостижимом, о потерянном….
– Эй, ты чего? – Барок забыл обо всех своих страданиях и повернулся внутрь себя, раздвигая серую пелену (что уж тут делить-то).
– Ничего, – Рудольф попытался отвернуться, но будучи бестелесным призраком в чужом сознании это сделать несколько проблематично. Барок все равно посмотрел ему в лицо.
– Ты чего? Ты это, не убивайся так. Ничего страшного-то не произошло. Подумаешь, железки. Да брось ты…. Ну же, Руди, – Барок даже растерялся. Как быть с яростно прущим на тебя врагом, он знал. Что отвечать на оскорбления – тоже. Спорить умел, без вопросов. Ломать чужую волю, заставляя живое существо подчиняться – сколько угодно. А вот что делать, когда надо успокаивать плачущих навзрыд взрослых мужиков, он не имел ни малейшего понятия.
– Ничего страшного? – Рудольф попытался повысить голос, но предательские слезы не дали, сорвав возмущение и превратив его в очередной всхлип. – Железки? Да что ты понимаешь?
Он попытался саркастично расхохотаться. Вышло до боли жалко.
– Это, – Рудольф махнул рукой куда-то в сторону, – год непрерывного труда, который венчал десятилетия поиска. Куча идей, попыток, экспериментов. Отчаяние и победы. Потери и находки. Счастье….
Голос Рудольфа сорвался.
– Я был там счастлив, – почти прошептал он и все-таки смог отвернуться. – Я там победил.
Барок деликатно замолчал. Просто из уважения к чужой победе. Которую он разломал.
– Да что это хоть было? – спросил Барок только для того, чтобы не молчать.
– Что? – горько и язвительно переспросил Рудольф. – Да ничего особенного. Так, безделушка со смешным названием. «Индикт», преобразователь напряжения полей.
