Калеб марширует по главной школьной дороге, одетый в лучшие свои регалии. Отполированные сапоги для верховой езды и жёлтые галифе. Алый мундир, и эполеты сверкают золотой оплёткой на плечах. На талии шарф «Бристоль Роуверс». Надо поддерживать местную команду. Он в курсе, что его разглядывают Милый и Мерзкий В.М.ы, которым стуканула Мужебаба. Он чувствует, как их взгляды жгут ему спину. Вопросы дрожат у них на губах. Куда, по его мнению, отправляется этот больной педрила? В таком наряде? Калеб прямо хочет, чтобы они прибежали и спросили его! Остановить его сейчас, когда он разошёлся, всё равно, что растрясти гнездо шершней!
Калеб встаёт по стойке «смирно» в центральных школьных воротах. Поворачивается лицом к воображаемой сигнализации и приветствует дежурного охранника. Оборачивается в сторону Уильямса и Риса. Расстёгивает жёлтые галифе. Достаёт член и машет им. Пара движений кистью и крик вызова. Наркотики принесли ему достаточно уверенности для этого жеста.
— Нате, смотрите! Можете припасть к нему губами!
Как они смеют целый день просиживать в кабинете и при этом судить о таких, как он. Им надо чаще бывать в классе. Чуток поучить детей!
На Калеба снисходит поразительное чувство мира и уединения, пока он переходит за пределы высоких тюремных стен. Пробует вкус истинной свободы. Прочь от сводящей с ума толпы. В голове ясность, и он наслаждается каждой секундой. Тыдыщ! Точно в коляску.
— Ой, простите пожалуйста. Я не… Козюля Гринэм! Ты чего тут делаешь, твою мать? Ты почему не у Фидера со всеми?
Юного педрилу поймали за работой. В чём полиция до сих пор не преуспела. Калеб стягивает одеяло, прикрывающее коляску, и являет миру кучу всякой фигни. Латунные затычки, медные трубы и приличный шмат свинца. Сдувшийся Гринэм стоит перед ним. Зелёная соплища вылезает из ноздри, и втягивается обратно. Под давлением.
— Где ты взял всё это добро, Козюля?
Смущённый и пристыженный, тот опускает голову. Бурчит в ответ.
— Из сортира в парке при церкви, сэр.
— Там же встречаются старики! Хуя себе ты отжог! И что они будут делать, когда захотят отлить?
— Не знаю, сэр.
Калеба злит подобная бездумность.
— Конечно, не знаешь! Да тебе вообще поебать на них! Ты думал только о деньгах. Да?
— Ага. Точно сказано.
К Калебу это, впрочем, тоже относится.
— По твоим прикидкам, сколько ты за всё выручишь?
— Около двадцатки, сэр. Плюс-минус пара шиллингов.
Калеб трёт подбородок. Есть на что затариться наркотой.
