Если они захотят помощницу, обременённую младенцем…
А есть ещё один вариант.
Тара явно добрая женщина. Таре явно нравится Мариэль. Тара явно преклоняется перед "господами".
А ещё Тара явно женщина порядочная.
Конечно, версия обесчещения, которую Мариэль не может опровергнуть, значительно портит картину… но Тара наверняка сможет об этом забыть. Хотя бы ради "побрякушек".
Не каждому захочется укрывать неугодную новоявленному королю девицу… но если бы им не хотелось — не стали бы её выхаживать.
Ребёнку уже месяца два… но ведь она может родить его "недоношенным".
А о том, что от одной мысли о подобной перспективе её начинает мутить — Мариэль постарается забыть. Она должна выжить.
Она обещала…
Мариэль встаёт. Грациозно поводит плечами. Делает шаг вперёд.
Один шаг обречённости.
— Мариэль, — её голосок звучит нежно, как переборы струн арфы, — но не надо на "вы", это я должна выказывать уважение… Вы спасли меня, и я навсегда в неоплатном долгу перед вами.
Да, конечно, она рисковала.
Но что-то подсказывало ей — Тара не позволит своему сыну "просто поразвлечься"…
…Нам досталось всё имущество, без лишнего рта заживём ещё лучше, да к тому же теперь мы хотя бы в собственном доме сможем спокойно перекидываться.
Маленькая Таша поднимает на неё безмерно удивлённые серебристые глаза. Серебристые… Интересно, дар судьбы или её насмешка — каждый день видеть перед собой его маленькую копию?
Порой хочется, чтобы Таша была менее похожей на своего отца…
— Мам, как ты… почему?! — она рыдает шёпотом. Не хочет разбудить сестру — трёхлетняя Лив сопит рядом в колыбельке. — Это же… это же папа, мой папа!
…своего настоящего отца. А не того, кого считала отцом Таша.
— Я просто пыталась объяснить тебе, что жизнь продолжается, — она рукавом промокает слёзы на щеках дочери, — и мне не нравится, когда моя девочка плачет. Будешь всё время плакать — у тебя будут красные глаза, а никто не любит девочек с красными глазами.
— Меня и так не больно-то любят, — бурчит Таша, — ты же редко разрешаешь мне гулять с ребятами.
— Малыш, мы уже это…
— Мам, просто они считают, что, раз я редко выхожу с ними, то я задаюсь! К тому я одеваюсь, как… как "госпожа", а им только дай подразнить, какая я гордячка! Один Гаст внимания не обращает… вроде.
— Таша, тебя не должны интересовать их пересуды. Ты ведь действительно "госпожа", и они тебе не ровня. Ты — наследница родов… рода…
— Морли. Я уже слышала, мам, много раз.
— Ну вот. А они — простые крестьяне.
