Капитан начал что-то говорить и смолк.
— Если у меня появятся трудности, — сказал он в конце концов, — отвечать за это будете вы, так как я собираюсь подать рапорт о вашем поведении.
— Конечно, подавайте, — ответил Эндрю. — Все мы должны выполнять свой долг. И я свой выполню.
После этих слов на несколько секунд, показавшихся часами, воцарилось ледяное молчание.
— Что же, в таком случае мы поняли друг друга, — с напускным дружелюбием заключил Тобиас. — Перед отплытием генерал Терри оставил вам письменные указания, которые, насколько я знаю, вы уже получили.
Эндрю кивнул.
— На борту моего корабля находится медсестра из Христианского санитарного общества. Она опоздала на свое судно, которое отплыло раньше, — сказал Кромвель, не скрывая презрительной гримасы. — Не люблю женщин на корабле, от них одни только неприятности. Я разместил ее в своей каюте и поставил там солдата для охраны. Мне кажется излишним говорить, что ее каюта является запретной территорией как для рядового, так и для офицерского состава.
— Не сомневаюсь, что все присутствующие правильно оценивают ситуацию, — резко ответил Эндрю. — Надеюсь, что и ваши люди оценивают ее так же.
Тобиас холодно посмотрел на Эндрю.
— Мы отплываем через час, — произнес он. — Мы пойдем вниз по реке Джеймс и, если погода будет хорошей, завтра вечером выйдем в Чесапикский залив, а потом в Атлантику. Через двадцать четыре часа мы достигнем места сбора — Бофорта в Северной Каролине, а оттуда двинемся на нашу стоянку в Форт-Фишер. Как вам известно, солдаты Двадцать четвертого корпуса прекрасные десантники. Они займут берег и пирс, где вам предстоит высадиться. После этого наши дороги расходятся.
— Чему мы все будем одинаково рады, — усмехнулся О’Дональд.
— Безусловно, — ледяным тоном подтвердил Тобиас.
Не говоря больше ни слова, капитан развернулся и вышел из кают-компании, сопровождаемый своими офицерами.
— Что ж, парни, — весело заметил О’Дональд после того, как за ними захлопнулась дверь, — мне кажется, что за это надо выпить.
Это замечание были встречено одобрительными возгласами, и возле рыжего здоровяка артиллериста столпились все его офицеры, а также несколько людей Эндрю.
Сев в дальнем углу комнаты, Эндрю снял свой прорезиненный плащ и разложил его на узком диванчике. Откинувшись назад, он скоро провалился в сон, которому не помешал даже гул, стоявший вокруг него.
За ослепительной вспышкой света последовала другая, потом еще одна. Он был окружен дымом от падающих рядом снарядов, но не слышал взрывов.
