От пильщиков слышался звонкий голос Моськи-командира, ругавшего Алеху:
– Не налегай на пилу! Тяни к себе! А ты на меня толкаешь, балда беспонятная!
На рассеянного Читаку, озиравшегося по сторонам, он тоже кричал:
– Сиди смирно, не дрыгайся! Скворцов не видал никогда?
А брат Федор сновал по двору, как трудолюбивый муравей, выдергивал с корнями весь бурьян, сухой и зеленый, и сволакивал его в кучу. Туда же он кидал все хворостинки, бумажки и прочий хлам. Куча получилась большая.
Иногда он подбегал к старшему брату, чтобы уточнить:
– А вон те, большие, тоже нужно выдергивать? Моська командовал:
– Дергай, чтобы они тут больше не торчали! А то весь двор заполонен этим сором, деваться некуда.
Алеха с Моськой, допилив до конца последнее бревно, решили мусор сжечь, а то мешается и портит вид чистого двора.
За ударный труд брата Федора премировали тем, что позволили поджечь костер. Он показал себя умелым поджигателем: насовал со всех сторон под низ бумажек и по очереди поджигал их спичками. Спички ему доверил Андрейка, который всегда имел их в кармане – на всякий случай.
Огонь начал перекидываться с бумажек на бурьян, от бурьяна загорелись хворостинки, над кучей поднялось пламя, и дым повалил до самого неба. Корчились и сгорали вредные сорняки, образуя ценное удобрение для стариковского огорода.
Двор заволокло дымом, все закашляли, и Читака ускакал на одной ноге к тачке, куда и сел отдохнуть.
– Хорошие у старика дровишки, – хвалил Алеха. – Только мало, а то бы мы еще не столько могли испилить… Главное, легко пилятся: кругленькие, ровненькие такие…
Андрейка с гордостью озирал результаты работы: за такое короткое время, а сколько сделали!
Огород выделялся свежевскопанной черной землей, ровной, как скатерть; бревна преобразовались в аккуратные кругленькие поленья, которые оставалось только поколоть; костер разгорелся, пламя поднималось все выше, летели искры…
От радости Андрейка запел подходящую к случаю песню о том, как «гулял по Уралу Чапаев-герой и соколом рвался с полками на бой».
Остальные дружно подхватили геройскими голосами. Особенно хорошо получился куплет:
Блеснули штыки, мы все грянули «ура», И, бросив окопы, бежали юнкера!
Его повторяли несколько раз, и «ура» выходило такое раскатистое и грозное, будто кричало не четыре человека, а целый эскадрон несся в атаку с клинками наголо. Громче всех старался брат Федор, а Читака дирижировал, стоя на одной ноге…
И вдруг из дыма выскочила толстая племянница и заголосила:
