Я призадумался.
— Когда кессоны устанавливали, — около трехъ тысячъ народу погибло. Это былъ единственный разъ, когда онъ измѣнилъ себѣ, замѣтивъ:
— Ну, на такой большой мостъ неудивительно, — что столько народу пошло.
Я сразу погасъ, потухъ, обезсилѣлъ и побрелъ, еле перебирая ногами и неохотно влача Сельдяева за руку.
Были впереди еще — музеи, памятники, вся красота и мощь Петрограда. Но — что это все Сельдяеву? Я рѣшилъ не церемониться съ нимъ.
* * *
Мы шли по какой-то неизвѣстной мнѣ узкой улицѣ; я указалъ на сѣрый двухэтажный домъ и значительно сказалъ:
— Самый знаменитый домъ въ Петроградѣ
— А что?
— Здѣсь Пушкинъ написалъ своего "Евгенія Онѣгина".
— Пушкинъ? — переспросилъ Сельдяевъ. — Александръ Сергѣевичъ?
— Да.
— Онъ тутъ что же… всегда жилъ или такъ только… Для "Онѣгина" поселился?
— Спеціально для "Онѣгина". Заплатилъ за квартиру двадцать тысячъ.
Печать холоднаго равнодушія лежала на каменномъ лицѣ Сельдяева.
— Вы что же думаете, — сурово спросилъ я — Что прежнія 20 тысячъ все равно, что теперешнія? Теперь это нужно считать въ 50 тысячъ!
— Гм… да! А онъ за "Онѣгина"-то много получилъ?
Я бухнулъ:
— Около трехсотъ тысячъ.
— Ну, тогда, значитъ, — разсудительно замѣтилъ Сельдяевъ, — ему можно было за квартиру такія деньги платить.
Мы, молча зашагали дальше.
— А вотъ этотъ домъ — видите? Тутъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ произошла страшная драма: одинъ молодой человѣкъ вырѣзалъ обитателей четырехъ квартиръ.
— Это сколько-жъ народу?
— Да около такъ… пятидесяти человѣкъ.
Онъ осмотрѣлъ фасадъ и спросилъ:
— Въ одинъ день?
— А то какъ же?
— Этакъ, пожалуй, и не успѣешь, если безъ помощниковъ. За что же онъ ихъ?
— Изъ мести. Они съѣли его любимую невѣсту.
Сельдяевъ качнулъ головой.
— Людоѣды, что ли?
— Нѣтъ!! — отрѣзалъ я, дрожа отъ негодованія. — Это былъ такой клубъ, гдѣ ради забавы каждый день ѣли по человѣку. И полиція молчала, потому что ей платили около трехъ милліоновъ въ годъ.
— Рублей?
— Нѣтъ, фунтовъ стерлинговъ!!! Въ фунтѣ — 9 рублей 60 копѣекъ.
— Англійскіе фунты?
— Да! Да!
Онъ улыбнулся краешкомъ рта.
— Гмъ! Просвѣщенные мореплаватели…
* * *
— Стойте! Вотъ домъ, который васъ позабавитъ. Здѣсь помѣщается питомникъ полицейскихъ собакъ. Есть тутъ одна собака Фрицъ, которая не только разыскиваетъ преступниковъ, но и допрашиваетъ ихъ.
— Овчарка? — спросилъ онъ, оглядѣвъ фасадъ.
— Чортъ ее знаетъ!! Недавно захожу я сюда, a она сидитъ за столомъ и спрашиваетъ какого-то парня:
"Какъ же вы говорите, что были въ тотъ вечеръ на Выборгской сторонѣ, когда я нашла ваши слѣды на лѣстницѣ дома Гороховой улицы?" Такъ парень на колѣни. "Ваше высокородіе! Не велите казнить, велите слово молвить!.. Такъ точно, повинюсь передъ вами".
