Чувствуя мое напряжение, Кира давит на плечо. Хайо смотрит на приятеля так, словно впервые его увидел. Еще бы – столько лет дружбы, и вдруг узнаешь, что приятель ничтоже сумняшеся способен вытворить такой милый фокус. Лаан спокоен – самый старший из нас, должно быть, видел и не такое.
– Подержите-ка его, ребята, – говорит вдруг Кира.
Лаана и Хайо дважды просить не надо – пара секунд трепыхания, и наш подозреваемый зафиксирован на полу. Кира подходит к нему, щекочет когтями под подбородком – Альдо аж зеленеет от страха и отвращения. Но тенник вовсе не решил отомстить за недавнее. Он проводит руками над телом белобрысого, неторопливо, словно ищет что-то. И находит – в кармане джинсов. Крошечный, с почтовую марку, клочок обугленной по краям бумаги присоединяется к нити колдунки на столе.
– Еще и марочка, – вздыхает Лаан. – Прямо коллекция дряни…
– Отпустите придурка, – командует Кира. – Где ты был между тем, как получил по чайнику и вернулся?
Альдо лепечет что-то невнятное, потом начинает говорить громче. До меня доходит медленно и плохо, а вот Кира моментально узнает в описаниях что-то, хорошо известное ему. И мне, судя по пристальному взгляду желтых глаз. Не сразу я понимаю, что Альдо описывает ту же завесу, на которой побывал я. Он плохо помнит, что с ним было. Какой-то обряд в подвале, беготня по подземке…
– Что за обряд? – спрашивает Кира. – Говори…
– Я не помню, – страдальчески морщится белобрысый. – Вылетело из головы начисто. Недолгий… темно было. Мне показалось – забавно. Я не видел никого в темноте, только чувствовал. Мне было очень странно…
– Что ты имеешь в виду? – задает вопрос Лаан.
Хайо кладет белобрысому руку на плечо, одобряюще похлопывает, и тот продолжает. Я вижу, что он искренне старается вспомнить, что же с ним приключилось, – и не может. И это не простая дыра в памяти. Чем больше Альдо сосредоточивается, тем страшнее ему.
– Я не чувствовал себя. Вообще. Не знал, кто я, где. А потом меня толкнули в спину. И я очнулся уже здесь, – выговаривает он наконец.
Вид марочки на столе, как ни странно, радует меня, как новый нож или пирожки Витки. Альдо дурак, и марочку вместе с колдункой ему кто-то подкинул. Неудивительно, что он так плохо все помнит. И не помнит, как подсадил мне колдунку. Собственно, это и не он, а программа марочки – еще одной штуковины тенников, заставляющей обладателя выполнить какое-то действие незаметно для себя. Другое дело, что у пакостника эта идея не вызвала особого морального протеста – а то могла бы и не сработать. Но таков уж Смотритель Альдо. Подлость Городу тоже нужна, и не нам судить – зачем.
