Не внешность делает нас тем, что мы есть.
– А где Альдо? – интересуется Лаан.
– Там, – показываю себе за спину, – от любви отдыхает.
– Серьезно? – Лаан удивляется.
– Да нет, конечно. Но на этот раз он был близок, как никогда.
Резкая струя полыни, тень липового цвета и меда – за моей спиной материализуется Хайо. Везунчик всегда приходит наяву, ему нет нужды засыпать и просыпаться уже здесь. Оборачиваюсь, чтобы полюбоваться. Пока еще прозрачный силуэт – но вот он наливается красками, становится плотным. Еще несколько секунд – и Хайо перед нами во всей красе. Коренастый, крепкий, бицепсы едва умещаются в узкие рукава майки. Длинная челка и накоротко состриженные виски и затылок – забавная прическа.
– Ты вовремя пришел, – улыбаюсь я и протягиваю руку. – Есть разговор.
Лаан наливает в кружку чаю, плещет вина из бутылки.
– Скажите, други мои, кого из вас заносило за такую завесу… Как бы это описать-то… оказываешься не Смотрителем, не горожанином – гостем. Техника агрессивная, заводы огромные, взрывается что-то. Автобусы носятся как полоумные, зомби какие-то по городу шляются. Средь бела дня – целая группа зомби-рабочих…
Хайо задумчиво качает головой. Кира усмехается, отставляет кружку.
– Положите все руки на стол.
Мы складываем ладони правых рук в стопочку, Кира вытаскивает мою и располагает поверх остальных, свободной рукой держит меня за запястье.
– Вспоминай.
Я вспоминаю – получается не очень, но Лаан и Хайо прикрывают глаза и словно погружаются в сон. Под веками двигаются глаза. Я уже видел, как работают слухачи, но еще ни разу не видел, чтобы один тенник одновременно снимал картинки и показывал их сразу двоим. Сижу – дурак дураком, чувствуя, как пульсирует кровь в горячих пальцах Киры.
Наконец оба «просыпаются», встряхиваются, с интересом смотрят на меня.
– Это же инициирующая завеса, – с легким удивлением говорит Хайо. – Мы все там были поначалу.
– Все, да не все, – говорит Лаан, чуть улыбаясь.
Хайо вскидывается, смотрит на него. Я бултыхаю ложечкой в большой глиняной кружке – черной с белыми иероглифами, – недобро смотрю на Лаана. Никто не просит его рассказывать мои маленькие секреты. Это мое дело и мое право. Лаан невинно улыбается – не волнуйся, мол, я и не собирался, и продолжает рассуждать вслух:
– Ошибиться мы не могли, конечно. Только странная она у тебя, Тэри, какая-то. Ну очень странная.
– В чем именно странность?
– А ты сам не заметил? Там искажена информационная сетка…
